Мне всё стало ясно. Никакая это не Осака.
Ещё с перестроечных времён у нас шли и Fuji TV, и NHK. И в школе, чтобы подтянуть язык, я постоянно смотрел сериалы из Метрополии. Так и усвоил, что никакого официально-токийского «икимасё» в кансайском диалекте нет. «Ику» - куда не шло. Но не «икимасё»!
Девушки удалялись. Надо было действовать быстро.
Я бросился за ними. У меня не было ни одной идеи, что делать. И просто действовал по инструкции. Заметил подозрительное - держись рядом.
Конечно, удачные идеи приходят в голову более-менее независимо от твоих усилий... Но даже от самой удачной будет мало проку, если объект далеко. Придумывай или не придумывай, а он уже ушёл за пару кварталов или успел затеряться в толпе.
Я догнал их возле ограды.
- Эй, погодите.
Девушки, на останавливаясь, окатили меня презрительными взглядами
- Что вам нужно?
- Вы.
Мне нужно было всего-навсего пять секунд. И я их выиграл.
- Что за намёки?- спросила та, что с красным,- Вы что, извращенец?
От неожиданности она спросила по-японски. Холодным, официальным токийским выговором. Как из телевизора.
Не профессионально работают. Любители. Предположительно, унионисты. Судя по репортажам из Токио, среди сторонников объединения хватало неуравновешенных.
А ещё я успел увидеть то, что собирался.
- Вас в церковь не пропустят.
- Это ещё почему?
- «Оглашенные, выйдите»,- сказал я по-японски.
- Что это значит?
- Вот видите, вы не узнаёте эту фразу. Всё с вами ясно.
- Что именно с нами ясно?
- Что вы никогда не были на церковной службе. Это говорят в конце второй литургии. Перед третьей литургией, - она называется литургия верных - оглашенным положено выйти. Ведь они не могут быть допущены к таинствам.
- Кто такие оглашенные?
- Это вы.
- Японцы, что-ли?
- Нет. Оглашенные - это люди, которые что-то услышали о христианстве, но не прошли крещения и кахетизацию. Они только приблизительно знают о христианстве, особенно православном. А значит, вас нельзя допускать к таинствам. Вы не поймёте, что там происходит.
- С чего вы взяли, что мы ничего не знаем о христианстве.
- У вас на шее нет крестиков, а в голове - знаний.
Девушек передёрнуло.
- У вас в России всегда выгоняют из церквей тех, кто что-то не знает?
- Нет, в России - никогда. А здесь Хоккайдо. Тут японские порядки, и всё очень жёстко. Оглашенных дальше притвора не пускают.
- А профессор Флигенберд достаточно хорошо знает христианское учение?
- Михаил Соломонович прекрасно знает всё, с чем работает. Физику, поэзию, богословие. Ещё про него ходят слухи, что рукоположен в иподиаконы. Как Аверинцев. Этот факт заслуживает самой тщательной проверки.
Девушки не отгоняли, но и не останавливались. Зашли через деревянную будочку и пошли через двор. Я - за ними.
Я часто допускаю ошибки. Например, ставлю не туда ударение в фамилии «Аверинцев». Но даже мои ошибки мне не помеха.
За оградой по прежнему беседовали Эшенди с Москалём-Ямамото. Девчата быстро на них глянули, но даже не приблизились.
Похоже, моя униформа внушила им больше доверия.
Я прислушался к разговору за оградой.
- Я слышал, что он, кроме всего прочего, значительный поэт,- говорил Эшенди,- Скажите, а вы любите поэзию?
- Люблю, но не разбираюсь,- знакомым беспечным тоном отозвался Москаль-Ямамото,- у нас много поэтов. Особенно в министерстве финансов.
Девицы уже вышли к ступенькам у парадного входа. Я остановился позади них и усмехнулся.
- Сразу видно, что вы оглашенные.
- Что не так?
- Вы так в церковь не попадёте.
- Это ещё почему?
- Это вход в зимнюю церковь. А летняя с другой стороны.
Казалось, что колокол бьёт у меня в голове.
Что будет, если они меня не послушаются? Вбегу следом, подниму шум. Этого будет достаточно, чтобы они ретировались. Профессионалы не работают, если поднять шум.
Но всё пошло не так. Они развернулись и сошли на землю.
- Ведите нас к нужном входу.
Я повёл.
Никакого плана у меня не было. Ну и не важно. Я надеялся, что он появится, как дойдём.
Я завёл их за здание, выискивая хоть одну дверь, которая бы выглядела достаточно прилично. Наконец, такая нашлась. Правда, на ней был рыжий от ржавчины засов с замком. Я, максимально небрежно, взялся за замок и отпер.
Нам, камикадзе, как особым работникам, положены пожарные ключи, которые должны подходить к большинству замком центрального Хоккайдо.
Дверь открылась. Из тьмы дохнуло землёй.
Колокол затих.
- Ну вот, проходите.
Девушки не пошевелились.
- У вас что, службы под землёй проходят?
- Да. И вы сейчас туда пойдёте.
Я уже держал в руке пистолет. Я медленно водил стволом - с красного фотоаппарата на зелёный и обратно.