Выбрать главу

Мать прижила его от кого-то из офицеров с американской военной базы. Видимо, собиралась таким образом заставить жениться. Но янки не поддался и перевёлся на Гаити. Будь он проклят!

Ещё в младшей школе дети от более удачных браков настолько затравили беднягу Такэси, что он увлёкся физикой и старался не выходить из дома. И мать сначала вступила в коммунистическую партию, а потом и вовсе решила перебраться на север. Она читала в буклетах, что иммигрантам дают жильё, а образование на острове советское и бесплатное.

Вот так Такэси и оказался на Хоккайдо. А вот в наш лицей он поступил совершенно самостоятельно.

- Ты вернулась? Хорошо.

Ватанабэ говорил по-русски очень кратко. Чтобы не так заикаться.

Он повёл нас на кухню. Там было по-японски чисто, тускло и серо. Включил газ, поставил чайник с чёрными пятнами на эмали.

На столе раскрыты «Кэлеровы многообразия» Андре Вейля. Одна из формул подчёркнута, на полях - большой вопросительный знак.

- Есть но-новости?- я убедился, что Ватанабэ изменился меньше всех. Даже вихор всё так же торчит на макушке.

- Никаких. Я по-прежнему не занимаюсь наукой.

- Хо-хорошо,- другие новости Ватанабэ не интересовали.

- Диссертацию пишешь?

- Разве он ещё не защитился?- спросила Алина.

- Рано,- я старался следить за каждым её жестом,- Нам по двадцать два-двадцать три. Ты, похоже, забыла, насколько мы все ещё молоды. Сейчас в таком возрасте даже такие, как Ватанабэ не защищаются. Я вот даже браться не стал.

- Профессор говорит, могут за-зачесть по совокупности. Статьи пишу.

- Молодец. На это сейчас мало кто способен.

Я держался между ним и Алиной. И с горечью понимал - если она бросится, остановить не успею.

- Ты то-тоже уже закончила?- Такэси старательно делал вид, что мы расстались только вчера.

- Я потому закончу,- ответила Алина,- после замужества.

- Разумно!

Ватанабэ сгрёб серый том, захлопнул и сунул под стол. Я вспомнил, что до сих пор не вернул ему книжку, по которой подтягивал литературный японский. Первое, то самое, со спиральными языками пламени на мягкой обложке, издание «Золотого Храма» так и лежало у меня на столе, исчёрканное карандашными пометками. А у меня не хватало сил ни вернуть его, ни хотя бы поставить в шкаф. Слишком уж выматывающее чтение, если язык не родной.

- Скажи, Алина, а как тебе Джейн Шарп?

- Кто это?

- Новый полномочный консул в Японии. Мы говорили про неё.

- А... Это мужу по работе надо. Я не люблю проповеди.

- Если проповедник хороший, проповедь тоже хорошая,- заметил Такэси,- Вчера очень хорошая. Плохо, что Шохин-куна не было.

- Ты можешь сесть,- напомнила мне Алина.

- Нет. Я постою. Я не знаю, что у тебя. Вдруг сюрикен, или там иглы отравленные.

- Ну и ну! Совсем окраболовился!

Струя кипятка мягко шипела в глиняном чайничке.

- Вас вообще выпускают за границу?

- Выпускают, конечно,- сказал я.

- В этот год пять конференций,- дополнил Такэси,- Дели,Токио, Париж, Токио, Черноголовка. Стоит диссертация. Турбулентность так и не померяли. Вот они тормозят.

- Да расставим мы флажки с датчиками, расставим,- не выдержал я,- Как прибудут на склад, сразу расставим. Мы же обслуживающий, а не снабженцы. Мы не виноваты, что их штучно на Мотовело по болтику собирают!

- Знаю.

- Если хочешь, можешь меня обыскать,- сказала Алина.

- Нет.

- Стесняешься?

- Не знаю, что и где может быть спрятано. Я не умею проверять на ножи и отравленные иголки.

- Ты думаешь,я пришла сюда, чтобы его убить?

- Я так не думаю.

- Тогда почему такое говоришь?

- Я ничего не думаю,- повторил я,- Я действую по инструкции.

- Ты всегда по ней действовал.

- Неправда!

- Ты задела его честь,- очень тихо сказал Такэси,- Не делай этого. Он гордится работой, что делает как положено. Это очень японское. Ты не понимаешь.

- Надо же. Наш Петя-кун теперь японец. Досанко, надеюсь? Или кансайский?

- Русский,- произнёс Такэси,- Наверное, русский японец.

И тут на кухне заиграл «Турецкий марш». Я даже огляделся - не выскочит ли из-за шкафа голый Сальвадор Дали верхом на швабре.

Но обошлось.

- Кто-то пришёл,- произнёс Такэси,- Звонок это.

- Пошли открывать вместе,- сказал я,- Мне запрещено оставлять без охраны ценного специалиста.

Алина смотрела на нас во все глаза. Но не с презрением, а с опаской. Она тоже боялась.

В коридоре Ватанабэ очень чинно передал мне ключ. Я открыл дверь.

На пороге переводила дыхание раскрасневшаяся от бега лейтенант Накано.

- Все живы?- спросила она по-японски.

- Пока да.

- Отлично,- она протопала в квартиру и, насколько знала, перешла на английский,- Дверь заприте, ключ камикадзе отдай. Кто у нас на кухне? Ага, приятная встреча. Вы позволите вас обыскать? Вот удостоверение, если что.