ву, которая включает в себя гладкое паракомпактное 4-образование, гладкий симметричный 2-тензор поля на ТМ, и набор последующих тензорных полей на указанном 4-образовании. - А можно попроще, - взмолилась Воробьёва. - Без тензоров? - Тензоры тут как раз самое простое, - заметил я, - Я их ещё в лицее понял. А если совсем просто, то пространство-время - это множество, в котором ровно шесть элементов, плюс коммутативная группа операций над ними. - Ещё лучше! - Надо привыкать. В физике начиная со второго семестра ничего уже не воображают. Только формулы, формулы, формулы, ну и ещё операции над ними. Как учит нас Квин - то, что мы видим, это просто одна из моделей. И как и любая другая модель, годится не для всего. - Так. Ладно. А эвереты тут причём? - Хью Эверетт Третий был молодым, подающим надежды американским физиком, - продолжил британец. - И в диссертации 1957 год - ему было двадцать семь - он выдвинул свою гипотезу. Точнее, интерпретацию. Что частица на самом деле присутствует во всех возможных координатах. А мы этого не видим только потому, что они разнесены по разным вселенным. И когда происходит случайное событие, в котором непонятно, какой из двух вариантов будет, то происходят оба. Просто в разных вселенных. Вселенная как бы расщепляется. А когда реакция цепная, то получается целый каскад новых вселенных. И если это нарисовать... - Точнее, спроецировать на семимерное пространство и оставить только два измерения... - вставил я. - Именно! То получится нечто наподобие розы. Это и есть роза Эверетта. - А её кто-нибудь видел? - спросила Алина. - Я хотела сказать, где-нибудь, кроме картинки в учебниках? - Это модель. Её никто не видел. Но, как говорят, многие под неё попали. Возможно, люди, погибшие при аварии, на самом деле не погибли, а просто живы... в соседних вселенных. Конечно, не все согласны с этой гипотезой. Эверетту так и сказали - что ему нужно подождать лет двадцать, поработать хорошенько, подумать, составить себе имя, и уже потом взрывать представления и реформировать физику. Эверетт обиделся и ушёл в коммерцию. И вот прошло дважды по двадцать лет, физики очень много и хорошо работали, и Эвереттова модель завоевала себе имя. Когда я был в научном центре в Фурано, то там почти все сотрудники разделяют идеи Эверетта и считают их безусловно достоверными. Возможно, - подумал я, - это как-то связано с тем, что Эвереттову модель легко показать на слайдах. Деньги-то не под физический смысл дают. - Более того, ходят слухи, что способность выбирать вселенные заключена именно в сознании, - британец говорил с таким увлечением, как будто именно в его сознании эта способность и заключается, - И что некоторые высокоразвитые животные умеют этим пользоваться. Под подозрением - домашние коты. И некоторые люди. И именно эти люди, которые выбрали правильную вселенную, выжили в аварии и могут снова и снова возвращаться в опасную зону. Их так и называют - камикадзе. Разумеется, неофициально. Но эксперты вынуждены обходиться этим словом. Ведь официально таких людей - не существует. - Вы закончили объяснение? - спросил Флигенберд. - Да. Надеюсь, мне удалось прояснить. - Прояснить удалось, факт. Тут почти всё неправильно, но это и не важно. Главная ошибка - в этой странной легенде о камикадзе. Поверьте, мы проводим жёсткий отбор. Сейчас вокруг бащни на порядок больше сейсмографов, радиографов и прочих приборов, чем до аварии. И каждый из нх требует наблюдения, ремонта, обслуживания. - То есть вполне обычный человек может ока и вернуться? - спросил британец. - Именно так. И даже опытный сотрудник может погибнуть. Как Долматов. - Или как Пачин? - Не помню Пачина, - нахмурился Флигенберд.- Даже если у нас такой и работает. Британец достал позолоченную зажигалку, встряхнул и вопросительно посмотрел на айну. Тот вальяжно кивнул. Британец спохватился и спрятал зажигалку в карман. - Простите, - сказал он, - мне не так часто удаёься узнавать совершенно новую и важную информацию. От этого начинаешь... забываться. - Мне не нравится интерпретация Эверетта, - голос Флигенберда нарастал и всё больше напоминал рычание.- Не так сильно, как всё это «заткнись и считай», но тоже не нравится. Ладно, пусть где-то рядом есть вселенная, где я - кот и японский император одновременно. Мультиверс терпеть готов. Получается, то если - я утрирую, конечно, - если я сейчас возьму игральный кубик и брошу на стол, то я сразу создам пять вселенных, где кубик выпал на пять других граней? Не слишком ли это избыточно? Не много ли... демиургов? Эшенди не успел ответить. Он так и замер на своём месте, упёршись взглядом в третье окно. Я тоже посмотрел. Башни не увидел. Башню заслонил человек в чёрной балаклаве и с Калашниковым наперевес. Лица я разглядеть не мог, а силуэт был мне не знаком. Впрочем, это мог быть кто-то из тех, кого я видел только мельком. Незнакомец направил автомат в комнату. Первой сообразила Накано. Строго по инструкции, она пощняла руки вверх. - Мы сдаёмся, - произнесла она по-японски с официозно-токийским пононсом, - Капитулируем. Пожалуйста, озвучьте ваши требования. - Угу, вот именно, озвучьте, - попросил айну. Неизвестный замер, как манекен. А потом, не шелохнувшись, выпустил в Цусиму автоматную очередь. Эти несколько секунд я запомнил удивительно ясно. На груди и животе айну ещё лопались чёрные дырки и летели брызги горячей крови - но я уже оттолкнулся, чтобы упасть и перекатиться, а рука рванулась к Токареву. Сбоку от меня швырнул Алину на пол Москаль-Ямамото. И сверху-слева, над ухом, запели пульки табельного Макарова лейтенанта Накано. Я рухнул и пополз. Чёрная фигура перегнулась через окно, на полу кровь. Я подпол к боижайшеиу, поднял голову - и очередь прошила тонкую стену в сантиметре от моего лица. Горячие пули пахли железом. Я зарылся носом в ковёр. Я не был в безопасности. Но место не опаснее прочих. Если, конечно, нападающие не додумаются кинуть гранату. Казалось, никакая сила в мире не заставила бы меня подняться. Но такая сила нашлась. Это был я сам. Набрался смелости - пополз по полу как червяк. К выходу. В прихожей я разогнулся и выдохнул. В комнате щёлкнул Токарев Москаля-Ямамото. Было страшно. Но бояться некогда. Пинком открыл дверь, убедился, что чисто, выкатился наружу и побежал за дом. Там - никого. Только за домом трещали выстрелы. А потом одно из окон открылось, и во дворе выпрыгнул Эшенди. Я успел сообразить, что это было окно рабочего кабинета айну. Соображать было поздно. Я вскинул пистолет - но британец выстрелил первым. И я покатился на землю, промазавший, но хотя бы не раненый. Заревела машина, затарахтели два мотоцикла. Выстрелы прекратились. Я продолжал лежать. - Живы? - спросили по-японски. - Кажется, да. Я сидел и тёр лоб. Накано стояла напротив и перезаряжала свой табельный. - Четыре человека, - сказала она, даже не глядя мне в лицо, - Одного подстрелили. - Где была охрана? - Мы его почти не охраняли. Считалось, что он не представляет интереса для потенциальных террористов. - Как видите, плохо считалось. - Я дала сигнал. Во всех прибрежных городах сейчас тревога. Они не уйдут. - Они не в прибрежные города поедут. - А куда? - В зону, разумеется. К Штырю. Я не стал уточнять официальное называние Объекта-104. Сотрудникам положено знать жаргон. Краболовка посмотрела на меня очень внимательно. Я ожидал вопросов, но вместо этого она едва заметно кивнула и помогла подняться. Видимо, доверяла моему экспертному мнению. - Кто их туда пропустит? - спросила она. - Сам войдёт, - ответил я, - Пока мы под столом валялись, он сбегал в кабинет и забрал золотой пропуск. - Вы полагаете, - Накано достала рацию и нажало красную кнопочку, - что золотой пропуск просто лежал на столе? - Разумеется. Господин секретарь был человек простой. Ну, или хотел таким казаться. Накано вслушивалась. Её лицо накрывала печаль. Наконец, она отключила рацию и прицепила к поясу. - Он уже в зоне отселения. Оглушил дежурную и открыл ворота золотым пропуском. Не успели заблокировать. - Это опасно? - Это очень опасно. Потому что никто не знает, что у него в машине. Нужно на перехват. - Платите - поеду. Она смерила меня цепким взглядом. - Вы парой поедите? - Разумеется. - Я с вами. - Это исключено. - Почему? - Согласно инструкции, которую вы очень любите, обслуживающий персонал зоны работает бригадами с чётным числом сотрудников. Вам объяснить, почему? - Не нужно. Физике я доверяю. Я еду с вами вместо Антона. - Почему? - Антон Кэндзабурович будет следить за вашей бывшей одноклассницей. - У вас что, людей не хватает? - С необходимым опытом - не хватает, - она зашагала к машине, - Нужно, чтобы за вашей одноклассницей проследил кто-то из прошлой жизни. И этот кто-то должен быстро стрелять. - Я тоже неплохо стреляю. - Вы не подходите. - Почему? - В личном деле сказано, что у вас был роман. Мы забрались в машину. - Я хочу кое-что уточнить, - произнёс я. - Что? - За оградой командую я. Не потому, что я камикадзе. А потому, что я дипломированный физик. - Так точно. - И ещё. Вашему уровню доступа это, возможно, знать не положено. Но раз мы едем на ту сторону, я обязан сообщить. - Говорите. - Там довольно безопасно. Опасайтесь всего необычного. Особенно марева и красных зарниц. Марево в летнее время опасно, потому что выглядит естественным. - Я запомнила. - И ещё. У нас, камикадзе, и правда есть сверхспособности. Мы и правда умеем не только подходить к Башне, но и возвращатьс