- Очнулся наконец - ядовито улыбнулась Тьма
- Сколько я тут провалялся? - не замечая никого прошептал я . Щека, не прекращая, пульсировала дикой болью , и моя рука невольно дернулась к ней, нащупывая шрам. Старый, будто бы уже много лет прошло с момента получения, шрам.
- Заметил? Ты пробыл тут мгновение... А может и вечность - тихо отвечал живой дым.
- В Обители мира нет места времени - кивал Написавший.
- И не должно быть кому- то вроде тебя -спокойно добавила темное божество.
А рвущая меня боль не утихала, я уже стал ощутимо скрипеть зубами, стараясь сдержать стон. Да видимо, так громко, что все присутствующие это услышали.
-Это наказание, боль будет с тобой до самой смерти.- неприклонным тоном произнесла Тьма.
Кажется , я должен был бы взбеситься, почувствовать лаву , текущую по жилам вместо крови, желание рычать как дикий зверь, проклиная своего мучителя... Но не было всего этого. Была лишь уверенность, что богине придется сильно пожалеть о содеяном. И эта уверенность будто стала держать боль за гриву, делая ту достаточно терпимой, чтобы я не терял рассудок.
Видимо, что-то промелькнуло у меня в глазах, потому что Написавший-Мир затараторил:
- Хватит уже о плохом,давайте о благом. Ты, Сэф, вероятнее всего, не знаешь, но Башня костей ,изначально, была испытанием для сильнейших воинов, за которое полагалась награда. Дары богов, наши дары. Так скажи чего ты хочешь? - последняя фраза была сказана предельно серьезным тоном, дающим понять, что наглеть не стоит. Но долго думать я не стал. Цель моя была яснее некуда
- Убейте всех виновных в смерти моей семьи
На несколько секунд наступило молчание, которое , в свою очередь, было прервано издевательским хохотом богини Дарэса:
- Мое наказание не заставило тебя начать думать головой!? Мы боги, а не слуги, глупый мальчишка!!! - снова появился силуэт крыльев за спиной темноволосой женщины, но на этот раз они были куда больше, да и их форма стала какой-то хищной. Я уже начинал различать по горящему агрессией красному глазу на каждом крыле, но светлый бог что-то быстро зашептал Тьме. Постепенно та стала успокаиваться и вот уже жуткие крылья пропали, а с гневом на меня пялилась лишь одна пара глаз. Во взгляде же Написавшего читался укор.
--------------------------------------------------------Тьма - Но... остальное мне ни к чему - разъяренная Тьма подняла голову на наглого мальчишку, но вместо опостылевшей дерзости увидела лишь пустоту. Парень говорил чистую правду, ну , по крайней мере, сам в это верил. Но почему не те же деньги?. Деньги - это власть, а именно она лучший двигатель свершения мести... Так почему? - Знаю что все вы думаете... - Темное божество заметила знакомые искры в глазах мальчишки - « Попроси денег и месть станет вопросом времени». Пожалуй, так и есть, но вы не учли кое-что. Это уже вопрос времени. - в его глазах уже вовсю бушевало пламя безумия. Чуть опустив взгляд Тьма увидела его конвульсивно дергающиеся пальцы, будто с огромной скоростью перебирающие что-то или стучащие по невидимым кнопкам - Я уже сделал ставку в этой игре, ей стала моя жизнь. А эта каста Теней... Изначально я планировал убить всех, кто причастен к смерти сестры и отца... - тут он запнулся и широко раскрыв глаза тихо продолжил - так и есть...Все они и причастны! И их ставка , возможно... да точно выше моей. Но если бы было иначе - лицо паренька окончательно превратилось в звериный оскал.- В чем тогда был бы интерес? Богиню словно молнией ударило. Эта последняя фраза... Ее часто повторял кое-кто , давным давно сошедший с ума. И это самое безумие каким-то образом пропитало и этого молодого парня. Подействовали ли так на него испытания Башни или это всё - боль от потери родных? А может и то, и другое вместе? Кто знает... Вот только в чем Тьма была уверена, так это в том, что это безумие заставляет идти до самого конца , какой бы не была цель, но цена... саму сущность человека выжигает изнутри, подгоняя и шепча слова на путствия , в конце концов оставляя лишь угольки, не взирая на итог. Упрямство? Самоуверенность? Желание доказать что-то самому себе? Наверное, адский коктейль из всего этого. Возможно, будь у мальца другая цель или другая история, она попыталась бы отговорить, вылечить его от этого сумасшествия. Вот только он уже сделал свой выбор. - Но мы все же... - начал было светлый бог, но парнишка пустился во все тяжкие, перебив его. - Мне не нужны ваши кустарные рояли - боги переглянулись не понимая о чем он говорил с таким безграничным раздражением - не нужны ваши подачки, без которых я справлюсь и так! - Тьма лишь покачала головой. Что за юнец? Уже столького натерпелся из-за неумения держать язык за зубами, но не поумнел ни на грамм. - Подачки - хмыкнул Смойк - справишься и так? Очень сомневаюсь. Парень не обратил внимания на слова разумного во всех смыслах дыма, а, пройдя мимо богов, встал на колени, разглядывая в реке свое отражение. Он не знал, что эта река разделяла мир живущих от мира проживших, и что имя ей было - Исток всего сущего. -------------------------------------------------------Сэф Из моего рта вырываются слова, которые сам не слышу. Будто бы оглох на несколько минут. Я чувствую в них силу, чувствую, что верю во все сказанное, но в голове звучит лишь мелодия, выдаваемая флейтой. Боги тоже исчезли. Родной дом, отец , уставший после охоты, садится у камина, подкидывает в него дрова, как заправский фокусник достает из воздуха свой чудный инструмент и начинает играть. В этой музыке можно услышать многое: беззаботное пение птиц, текущий по своим делам ручей, перезвон, падающих с листа дерева, капель , прошедшего вчера, дождя, и ... веселый детский смех. Всё в этой мелодии призывает успокоиться, расслабиться, вспомнить, что все, кажущиеся невероятно важными , проблемы на самом-то деле не стоят тех нервов, которые ты на них тратишь, призывает медленно вдохнуть и выдохнуть, замедлить яростно бурлящее течение жизни... И ,как только ты начинаешь медленно прикрывать глаза, спокойствие сменяется хохочущим переливом ярких красок. Красок радости. Перед глазами предстает глубокий вечер, освещенный лишь луной и звездами, люди , парами пляшущие какой-то страстный танец, так и обжигающий своим жаром взгляд. Но этот жар еще сильнее распаляет интерес , в котором заключается сама жизнь. Покуда жив интерес, жив и человек, потеряв же его, ты лишь бесцельно существуешь. Мы с сестрой весело переглядываемся, ведь это наша любимая часть, когда мы были чуть младше, не могли удержаться и пытались дрыгаться в такт, думая что это настоящий танец. А мелодия все ускоряется, перерастая в звуки боя. Непонятно кто бьется с кем и по какой причине, но ясно одно - обе стороны прикладывают все мыслимые усилия ради победы, отвага и желание победить светятся в глазах воинов всесокрушающим сиянием. И вот... бой окончен. Нет победителя, обе стороны проиграли. По щеке отца катится одинокая слеза, которую мы с сестрой стараемся не замечать. Грустная трель пролетает над наконец-то узревшими свою утрату бойцами, покрытыми своей и чужой кровью. Один из них, упав на колени, трясущимися руками закрывает уставившиеся в воздух глаза красивой черноволосой женщины. В воине легко узнается один из танцоров того яркого вечера, который кажется был только вчера... А его партнерша - в бездыханно лежащей перед ним валькирии. Из левой части ее груди виднеется кусок рукояти копья, прошедшего насквозь и пронзившего сердце. Но хоть на мужчине после боя остались лишь синяки и ссадины, он чувствует, что и его сердце остановилось, понимает, что никогда не сможет смириться с увиденным. Кто-то подходит к нему и что-то говорит, но слов различить ему не удается. И тут мелодия неожиданно обрывается, как и все образы, лезущие в голову. Мы с сестрой , как всегда с вопросом смотрим на отца. - Когда-нибудь поймете - с грустной улыбкой говорит отец. Я подхожу к отцу и прошу научить и меня передавать эмоции через музыку так же мастерски как он. Он грустно улыбается и, кивнув передает флейту. Такая легкая, но взгляд отца опровергает эту легкость. Он всегда смотрит на свой инструмент с болью. Мы с сестрой не спрашиваем почему, знаем, что скажет только если сам захочет, такой уж он есть. Пролетают бесконечные вечера с флейтой в руках и вот уже в моих руках звучит наша вечная мелодия. В пальцах она уже намертво запечаталась, они играли бы ее даже будь я слеп и глух. Наверняка, музыка звучит куда хуже чем у отца, но я не слышу, слишком захлестнули эмоции. И вот я закончил, по лбу бежит капля пота. Сестра удивленно, и с неким уважением кивает, будто при