- Ты знаешь... - начинает он, и Джои уже готов задать дёру. - ... За океаном... Я как раз вспомнил подходящую песню - о Колумбе, капитане корабля "Венера"...
Господи, спасибо! Теперь Джои точно бросит пить, и начнёт думать о том, что говорит - нет, лучше даже заранее записывать на бумажке, о чём говорить можно и о чём нельзя...
Они залезают в пикап и Макрайан откашливается.
- Отличная песня, Уолли. Кажется, мне стоит её выучить, - Джои испытывает явное облегчение, наконец, перестав думать о том, как в случае чего объяснить разницу между обычной сексуальной девчонкой и киллером, который, тем не менее, твой собрат по оружию.
Солнце садится за горы, наливаясь багрянцем, и становится похоже на большое яблоко. Джип, подпрыгивая, в который раз летит с горы, и тишину нарушает только залихватская песня, которую они орут в две лужёные глотки. Из старого леса начинает ползти туман, и, наконец, развлечение заканчивается мощным шлепком о дерево: капот джипа сплющивается и теперь напоминает морду персидской кошки, на крышу обрушивается град желудей, а Макрайан со всей дури врезается головой в лобовое стекло и обрушивает неизвестно на кого град нечленораздельных ругательств. Джои везёт больше; именно на этот раз он каким-то образом додумывается пристегнуться. По правде говоря, им везёт обоим, потому что происшествие случается в конце спуска, и скорость пикапа уже на излёте. Когда он выпутывается из подушек безопасности и выпутывает из них Макрайана, то обнаруживает, что тот обзавёлся шикарной шишкой прямо посреди лба. Однако крепкая черепушка, другой бы не отделался так легко, - думает Джои, созерцая наполовину выпавший лоскут раздробленного лобового стекла.
- Славный выходной, - тут же констатирует Макрайан, не обращая ни малейшего внимания на свою новую часть тела. - А выходные могут быть каждый день?
- Нет, - отрезает Джои, у которого начинается неприятное гудение в голове, словно на неё напялили осиное гнездо.
- Почему? - интересуется Макрайан.
- Это дурной тон, - сначала Джои хочет сказать "тогда было бы неинтересно", но передумывает. Макрайан замолкает, и они, сопя и поддерживая друг друга под руку, каким-то образом всё же добираются до Кастл Макрайан.
Кухня залита мягким жёлтым светом, и блики пламени пятнами отсвечивают на выскобленном полу. Всё на своих местах, кастрюли начищены, ножи наточены, натёртое зубным порошком серебро блестит, с кофейной мельницы сняты многолетние пылевые наслоения, вот только жаль, что такой роскоши, как кофе, нет и не предвидится. Может, тут не так уж и тепло, но этот свет создаёт иллюзию покоя.
- Мистер Макрайан! - восклицает Дорин, обозревая выросший у супруга рог.
- Зато теперь у нас достаточно дров, миссис Макрайан, - смиренно говорит супруг, капая на пол кровью из рассечённого виска.
- Вы что же, рубили дрова своей собственной головой? - она, нахмурив брови, производит беглый осмотр. Джои начинает чувствовать себя ужасно неуютно, потому что он стоит тут целый, со всеми руками и ногами. Честное слово, было бы не в пример легче, если бы он разжился хотя бы порезом на мизинце.
Макрайан сплёвывает кровь прямо на пол, спохватывается, но поздно: дело сделано. Окончательно сконфузившись, он сморкается двумя пальцами, вытирает нос рукавом, - и тут же получает шлепок мокрым полотенцем, которым Дорин как раз готовится вытереть ему лицо.
- Разве вы забыли, что тот, кто сморкается в кулак, непременно подхватит насморк?! - сердито восклицает она.
- Верно, миссис Макрайан, - он в смущении прячет руки за спину и позволяет ей заняться своей шишкой.
- Так как вы проявляли свою фантазию на сей раз? - спрашивает Дорин, а Джои в который раз клятвенно обещает себе, что ни в коем случае не женится на ирландке. К чёрту, он не женится ни на ком вообще, нет, ни в жизнь, сэр...
- Джои учил меня, как правильно проводить выходной день, - сдавая его с потрохами, гордо говорит Макрайан.
Глава 18
К маленькому фермерскому домику с петунией под окнами подъезжает большая чёрная машина. Макдауэл понятия не имеет, что это за марка, да и не важно - зато он прекрасно знает, кто в ней приехал.
- Мистер Дориш! - он выскакивает навстречу, наспех вытирая полотенцем руки. Да, теперь он в точности знает имя того, кто приходит к нему не так часто. Но, тем не менее, приходит - а, значит, Макдауэл ещё нужен. У него есть дело. У него есть задача - недаром мистер Дориш доверился именно ему, а не кому-то ещё. Макдауэл приосанивается: он ещё даст фору молодым, такую фору, что ого-го, недаром эти молодые ведать не ведают, кто такой мистер Дориш. А вот Макдауэл теперь знает.
- Мистер вы наш Макдауэл, - широко улыбается посетитель, но старик видит, что его глаза остаются холодными, словно кусочки льда.
Ух! Словно в колодец заглянул, так и окатило холодом! Старик поёживается. Но не его это дело, нет, сэр. Его дело - старый лес, точнее, то, что за самим старым лесом: деревья и невидимая стенка скрывают логово преступников. Ну, и что ж, что мистер Дориш зовётся по-другому, всё одно - кто-то вроде полиции. Тут - полиция, там - Сектор, суть одна, да только знает об этом один Макдауэл. Старик распрямляет плечи: и не старый он вовсе, раз такие вот дела.
- Ну, как там? - спрашивает мистер Дориш.
- По-прежнему, сэр, - рапортует старик. - Дальше стенки не пройти, а так видел: ходит и сам, но ой как редко, кажись, по пьяни, и сучка его меченая, та почаще, видать, жрать нечего, и ещё мужик какой-то...
Стенкой Макдауэл называет ту штуку, что отпугивает от старого леса, нехорошее место - оно нехорошее и есть. А тех, кто за стенкой, он называет так же, как и мистер Дориш, тому лучше знать, кто есть кто. Сказал, шалава тюремная - значит, так оно и есть. А "сам" - волчина матёрый, то ли людоед, то ли... Старик содрогается. Он уже и помнить не помнит студентку, которую угощал чаем и байками; мир поменялся. Мир чётко разделился на хороших и плохих. И, ясное дело, мистер Дориш - хороший, раз за закон и порядок, а, значит, и он, Макдауэл - хороший, раз вместе с мистером Доришем.
- Чайку? - предлагает он. - По такой-то жаре?
- Водички. Да не мне, а Споту, - мистер Дориш раздражённо отстраняет стакан и рукой потирает глаза. Ох ты ж, старый ты пень, ему, верно, и спать недосуг. Но, - Макдауэл мысленно поднимает вверх палец, - служба она и в Африке служба, и в Секторе.
Он приносит блюдце. Внезапно карман мистера Дориша шевелится и оттуда появляется собачка.
- На-ка, - говорит Макдауэл и помимо воли тянется погладить, но Спот не намерен терпеть такую фамильярность. Старик едва успевает отдёрнуть руку.
- Ровно кролик! - вырывается у Макдауэла. Он осекается, но поздно - Дориш поднимает на него взгляд и старика пронизывает до костей, словно он мгновенно оказывается нагишом зимой на улице. Господи, помоги, - проносится в голове, но туча проходит стороной, хотя мистер Дориш мог бы, ещё как мог. Так влепил бы, что неделю потом лежать не приподняться... Старик знает не понаслышке - не потому что дурака свалял, нет, Бог миловал, а потому что мистер Дориш для начала так мозги вправлял, чтоб знал он, что к чему.
- Тише, Спот, мистер Макдауэл наш друг, - говорит мистер Дориш. - И он занят, у него полно дел, верно?
Старик быстро кивает. У него полно дел, смотреть в оба. "Ведь когда готовят еду, идёт дым", - резонно сказал мистер Дориш, а он прав.
- Давай, Спот, полезай в карман, - командует Дориш. Пока результатов нет, но не беда. Ведь они никуда не торопятся, правда?
7
В тыща четыреста лысом году
Человек, называемый Крисом,
В фонтане Треви справляя нужду,
Стоял и мечтательно писал.