Я думаю!
Лошади, купленные на монакские деньги, — да не были бы «кровными».
Как-то три года подряд он выигрывал Grand Prix, и про него даже сложилась поговорка:
— Блан абонирован на Grand Prix!
Его трёхлеток «Ретц», французский дербист, быстрая и могучая «скакальная машина».
«Ссептр» объявлена лондонской прессой «королевою английских лошадей».
Её хозяин, мистер Сьевье, один из оригинальнейших людей в Европе.
Его никто не зовёт по фамилии. Он знаменит под псевдонимом «Бобби».
Его зовут «величайшим спорщиком в мире».
Умирая, он будет держать пари, где он очутится:
— В аду или в раю?
Он готов играть, когда угодно, на что угодно. Он никогда не согласен ни с кем. Моментально предлагает:
— Пари!
И оглушает противника суммой.
Это один из знаменитейших европейских игроков и спортсменов.
Он является в Монте-Карло после завтрака и в полчаса рвёт 300,000 франков с банка.
«Фортель», который он проделал два месяца тому назад.
Затем он «гремит» своими выстрелами.
На голубиных садках держит заклады по 50,000 франков — выстрел.
Это было месяц тому назад.
Наконец, в одну неделю выигрывает в Англии на скачках у букмекеров 1.750,000 франков.
Это было всего неделю тому назад.
Таков этот вечно занятый миллионными делами бездельник, как его зовут англичане. Таков этот фрукт буржуазии.
Совершенный персонаж из Жюля Верна.
«Королева английских лошадей» трёхлетка «Ссептр» — «лошадь королевской крови».
Она дочь великого «Персимона», красы и гордости конюшни принца Уэльского, теперешнего короля Эдуарда VII.
«Персимон» взял Эпсомский дерби с невероятной резвостью. Сам принц Уэльский водил его перед трибунами и раскланивался в ответ на безумные овации.
Картина, изображающая этот исторический момент представляет принца Уэльского ведущим «Персимона» под уздцы, без шляпы, с лицом, сияющим счастием спортсмена.
Знаменитый «Персимон» был куплен американцами за 100,000 гиней. Миллион рублей!
«Бобби» заплатил за «Ссептр» 265,000 франков.
«Ссептр» — европейская знаменитость. Вот некоторые подробности её характера. Как их передавали большие политические английские газеты. Консервативные и либеральные.
«Ссептр» — очень нервна.
Одни говорят, что она застенчива. Другие, что она просто держится консервативных убеждений.
По застенчивости или по убеждениям, но она себя отвратительно чувствует каждый раз, как ей приходится скакать на новом ипподроме.
Она оглядывается во все стороны, ко всему присматривается и совершенно забывает, что ей нужно скакать.
Замечено было, что, очутившись в первый раз на Эпсомском ипподроме, на дерби, она во время скачки «больше глядела по сторонам, чем занималась своим делом».
Почему и проиграла этот почётнейший в мире приз.
Легкомысленная и рассеянная юная кобыла, делая глазки направо и налево, пришла четвёртой!
«Бобби» приказал надеть на неё шляпку.
Ей надели соломенную шляпку-«капот».
— Чтоб не глазела по сторонам.
Шляпка придала ей солидности. С боков ничего не видно, и легкомысленная дама сосредоточилась.
Если б шляпки так действовали на женщин.
«Ссептр» в шляпке, на призе «Окс», кинула всех соперников за флагом и пришла к столбу победительницей кэнтером.
Дело в шляпе.
Она выиграла подряд «2,000 гиней» и «1,000 гиней», — два почётнейших приза.
Вся английская пресса пришла в неописуемый восторг:
— Ничего подобного не было со времён знаменитой и великой Шотовер!
Потому её и отправили восстановлять английское имя на континенте.
В Париже страшно интересовались:
— Будет «англичанка» скакать в шляпке или без шляпки?
Спортивные газеты вели по этому поводу целую полемику.
Где ж и надевать шляпку, как не в Париже.
Дамы теперь носят столько цветов на шляпках, что лошадь может с аппетитом заглядеться.
Газеты сообщали ежедневно сведения об «английской опасности».
Чтоб скакать в воскресенье, «Ссептр» приехала в Париж в четверг утром.
С вокзала её отвезли в конюшню в особой карете:
— Её ноги созданы не для того, чтобы ходить пешком по какой-то мостовой.
«Ссептр» приехала со своим сеном и со своим овсом.
— Чтоб перемена пищи не повлияла на неё дурно.
Как один москвич поехал в Париж с солониной, квасом и икрой.
Она привыкла к английской пище!
Тренер не спускал с неё глаз. И чтоб быть при ней ежесекундно, приказал поставить свою кровать у неё в стойле.
Мало ли что может с лошадью ночью случиться. Ей всего три года! Разве можно оставлять спать одно трёхлетнее существо.