Было рано для палаты, и я заехал напротив в клуб «Capucines», — самый крупный из игорных клубов.
Партия баккара была в самом разгаре.
Я обратился к одному из всеведущих бульвардье.
— А что, как вы думаете? Правительство знает, где теперь m-me Эмбер?
Он отвечал, продолжая игру:
— Правительство? Сто франков первое табло! Оно не хочет скандала! Довольно скандалов! Бито? Сто франков a cheval! Правительство? Франции необходимо дать время успокоиться. А то что это? Кражи, скандалы, разоблачения! Второе табло дано! Крупье, передвиньте мои деньги на второе табло! Скоро стыдно будет называться французом. Что за страна! Разоблачение за разоблачением! Дано? Остаётся! Не снимаю! «Хороши вы, — скажут, — господа!» Франция хочет покоя. Опять дано? Половину снимаю. Остальное остаётся! Покоя! И правительство избегает скандала! Оно хочет затушить скандал. Оно не желает арестовывать! А знает ли оно? Дано? Оставьте, оставьте всю ставку.
Из «Capucines», по дороге в палату, я заехал в «Automobile».
Клуб светский. Члены — националисты, роялисты.
— Знает ли правительство, где m-me Эмбер? — с запальчивостью воскликнул молодой человек с громкой фамилией, с такою же запальчивостью он только что рассказывал о последней дуэли, на которой был секундантом, — знает ли «это правительство»? Оно готовит скандал! Оно хочет сделать скандал! Оно ни о чём не думает, кроме скандала! Оно держит Эмберов! Это камень за пазухой! Оно даёт время, чтоб накричали: «у Эмберов были связи с националистами!» И тогда арестует m-me Эмбер! Арестовать сейчас — вдруг всё окажется пуфом. А пока пусть газеты накричат этой идиотской толпе: у Эмберов связи с националистами! Правительство придерживает Эмберов ради скандала! Оно делает этим скандал! Оно ничего не хочет, кроме скандала!
В палате меня представили старику Бодри д’Ассону, знаменитому депутату Вандеи.
Он не заговорил, — он закричал, как всегда, отчаянно жестикулируя, размахивая кулаками, весь багровея, дёргаясь, вот-вот покатится в припадке падучей.
— Знает ли правительство? Хо-хо-хо! Оно знает! Оно не смеет сказать! Не смеет! Не смеет! Не смеет! Тогда под суд всех Комбов, всех Валле! Всех под суд! Эмбер давала им денег на республиканскую пропаганду! Она давала им денег на выборы. Эмбер и радикалы, — это одно и то же! Они знают! Но они не смеют сказать, где m-me Эмбер! Не смеют! Я кричу это громко! Слышите ли? Не смеют! Не смеют! Не смеют!
Один из сторонников министерства, депутат, близкий к министерству, отвёл меня в сторону, когда я задал ему вопрос:
— А как, по вашему мнению, знает правительство, где m-me Эмбер?
— Видите ли, мой молодой друг, правительство должно быть мудро и предусмотрительно. Правительство Комба таково. Это продолжение правительства Вальдека-Руссо! Правительство должно иметь в руках нити от всего. Но только иметь в руках, — а дёргать за эти нитки только тогда, когда это будет нужно! Как говорил Фушэ: «Полиция всегда должна иметь наготове, в запасе, заговор». И открывать, когда надо! Нужный момент, — и открыл. Предусмотрительное правительство должно знать где m-me Эмбер. Но мудрое правительство должно беречь этот эффект до необходимого момента. Пришёл нужный момент сделать «cour»[33] — арестовали Эмбер! Так должно поступать мудрое и предусмотрительное правительство! Это диктуют политические соображения! А наше правительство, правительство Комба — мудрое и предусмотрительное правительство.
Обедал я на Монмартре.
В артистическом ресторанчике «полковника Лисбонна», полковника коммуны, человека, который был помилован за десять минут до расстрелянья, человека, три раза в своей жизни приговорённого к смертной казни, бежавшего с каторги, — обедало обычное общество: художники, музыканты, непризнанные гениальные поэты.
Ругали знаменитых художников, «мэтров».
— Идиоты! Разжиревшие скоты! Не принимать произведенья, — oeuvre’a! oeuvre’a![34] — только потому, что у женщин тело нарисовано зелёное! Придирка! Зависть! Рутинёры! Подлецы!
Ругали «мэтров»-музыкантов.
— Идиоты! Болваны! Чиновники! Снимать копии с Вагнера — больше ни на что не способны! Не исполнять произведенья только потому, что оно сразу написано в разных тонах! Обскуранты! Балбесы! Ослы!
Ругали «мэтров»-литераторов.
— Формы им! Содержание! Шарлатаны! Зажиревшие буржуа! Боятся конкуренции! Скоты.
Кто-то попробовал было сказать:
— А в Мартинике-то, говорят, целый город провалился…
На него цыкнули со всех сторон:
— А провались хоть полмира! Ну, её к чёрту, эту политику!