Мой друг посмотрел на меня сверху вниз:
— Чего ж вам ещё? Мы отлично понимаем друг друга. Принцесса, — претонкий народ эти принцессы, — пускалась на хитрости.
Однажды мой друг встретил её с каким-то графом.
— Я понял сразу! — говорил мне Загогуленко. — Она хотела скрыть наши отношения.
И когда мой друг по обыкновению отсалютовал принцессе, — граф, против воли игравший такую недостойную роль, приподнял шляпу и ответил на поклон.
Как наивны иногда бывают графы!
Вечером мой друг встретил графа одного и, конечно, счёл долгом ему поклониться. Не мог же он не поклониться графу вечером, раз граф поклонился ему утром!
На следующее утро Жан Загогуленко встретил графа с одним маркизом. Загогуленко поклонился, и ему уже отвечал и граф и маркиз.
Ещё через день он встретил этого маркиза с виконтом, — раскланялся и получил поклон от виконта. Пришлось начать кланяться и с виконтом и со всеми знакомыми виконта.
Через неделю у него было огромное знакомство. Он был «в отношениях» со всеми лучшими фамилиями в Европе.
Он гулял уже почти без шляпы. И когда выходил на Promenade des Anglais, ему приходилось глядеть в оба и во все стороны, чтобы не пропустить без поклона кого-нибудь из знакомых виконтов.
— Это утомительно, я думаю? — интересовался я. — Эта светская жизнь, я думаю, должна ужасно тяготить?
Мой друг пожимал плечами:
— Привычка! 432 графа, 327 маркизов, 28 виконтов и штук 800 баронов! Каждую неделю приходилось покупать новую шляпу. Все поля захватываешь пальцами
— Однако, это чёрт возьми, расход!
Мой друг снисходительно улыбался.
— Что делать! Светская жизнь требует жертв! Мне даже пришлось участвовать в дуэли! Что делать, свет имеет свои законы!
К счастью, дуэль не кончилась смертью для моего друга.
Дрался, собственно, не он, а один его знакомый граф со знакомым маркизом. Но мой друг счёл долгом завезти свою визитную карточку к тому и другому, поздравляя с успешным и безболезненным окончанием дуэли. И граф и маркиз, в ответ, прислали ему свои карточки.
Тем дуэль и кончилась.
— Всё было соблюдено как следует! Я их поздравил, они мне ответили! — преспокойно рассказывал мой друг.
Вот что значит сделаться светским человеком! Начинаешь совершенно спокойно говорить о таких вещах, как дуэль!
А роман, между тем, шёл как нельзя лучше, т. е. мой друг и принцесса каждый день встречались, кланялись и расходились в разные стороны.
Как вдруг случилось происшествие, перебудоражившее всю Европу.
В один ужасный день был открыт орлеанистский заговор! То есть, собственно, орлеанистский заговор был открыт всего двумя газетами в Париже, но они требовали ужасных мер. Изгнания всех принцев, всех графов, всех маркизов:
— И их друзей! — многозначительно рассказывал мой друг. — Речь шла о голове!
— А вы?
— Я остался!
Я горячо пожал ему руку.
Мой друг принял только кое-какие меры, самые незначительные. Среди ночи, когда вся гостиница спала, он встал, на цыпочках подошёл к камину, сжёг на спичке визитные карточки графа и маркиза и пепел съел.
Только и всего.
Но в общем он остался.
Графы могли быть им довольны! Он раскланивался с ними, несмотря на бешеную ругань двух газет, которые выходили в Париже.
Принцесса сумела оценить самоотверженное благородство моего друга.
Он говорил мне это со слезами на глазах:
— Говорят, они бездушны! Не всё! Верьте мне, — не всё!
Она решила «вознаградить его за всё» и однажды, встретившись с ним, уронила платок.
— Заметьте, в это время на улице не было ни души! — многозначительно добавлял всякий раз Загогуленко.
Он нашёл манёвр!
Он бросился, конечно, поднимать платок…
Но тут случилась одна из величайших катастроф, какие только случаются в мире.
Мой друг и принцесса стукнулись лбами. Принцесса тоже нагнулась за платком!
Это было страшное мгновенье.
— Принцесса вскрикнула, её крик до сих пор звучит в моих ушах! У меня искры посыпались из глаз.
Когда мой друг пришёл в себя, — принцессы уже не было.
Тщетно он явился на следующий день, — принцессы не было.
На следующий день — тоже.
— Я думаю! Вероятно, на лбу выскочила шишка! — заметил я как-то с сочувствием.
Но не удостоился даже получить ответ на моё доброжелательное замечание.
— Через два дня я прочёл в газете известие, которое вырезал и храню до сих пор.
Принцесса Астурийская была помолвлена за герцога Ангулемского.
В тот же день мой друг выехал из Ниццы, и я его вполне понимаю: что ему оставалось делать?