— Благоуханский.
— Magister! — пояснил Пончиков.
— Да-с, учитель! — подтвердил г. Благоуханский, кивнув маленькой козлиной бородкой.
Мы пошли вместе.
— А этот? — с омерзением спросил Пончиков.
— Он сейчас догонит-с.
Пончиков сделал ещё более омерзительное лицо.
— Все?
— Постоянно-с!
— Вы в первый раз в Италии? — спросил я у Благоуханского.
Он посмотрел на меня ласково и мило.
— В первый раз с лёгким сердцем переехал я через Альпы.
— И нравится?
— Приветливо встретила меня эта страна древней цивилизации. Обилие достопримечательностей…
Но нам кто-то отчаянно «цыкал» сзади.
Мы оглянулись.
С котелком на затылке, в каком-то необыкновенно цветном жилете, летел человек, лет под 40, с прыщами по всему лицу, в золотом пенсне и шнурком за ухом.
— Он! — с отвращением сказал Пончиков.
«Он», как ни быстро шёл, но оглядывался на каждую проходившую женщину, мерил её взглядом от затылка до пяток.
И говорил очень громко своё заключение.
— Дрянь!
Или:
— Ничего себе!
Или:
— Вот так чёрт!
Он крепко тиснул мою руку.
— Ситников, из Москвы.
— Замешкались? — с милой улыбочкой спросил Благоуханский.
— Обещали штукец!
И, обратившись ко мне, «Ситников из Москвы» вдруг спросил:
— Что, батенька, тоже на здешнюю рухлядь собрались посмотреть?
Но я не успел ответить.
Мы вышли из-за поворота, и Пончиков с таким «широким» жестом, словно он отдёргивал занавес со всего мира, воскликнул:
— Forum Romanum!
Г. Ситников поморщился:
— Не люблю я, признаться сказать, перед завтраком эти гадости смотреть.
Даже я изумился.
— Какие гадости?!
— Да вот форумы-то эти! Аппетит только этот форум отбивает!
— Как же может форум аппетит отбивать?!
— Ну, что хорошего? Смотреть противно. Торчат из земли какие-то почерневшие колонны ломаные. Чисто корешки гнилых зубов. Тьфу! Не понимаю, какое удовольствие.
Пончиков исказился в лице.
— Этими зубами Рим пережёвывал вселенную! — с ненавистью прошипел он.
— Пожевал, да и будет, — спокойно ответил Ситников, — а теперь бы это безобразие следовало и убрать. Что это! Посреди города, — и вдруг какой-то мусор. Ни к чему.
Пончиков задыхался от злобы.
— И это адвокат? Это адвокат! — только и нашёлся сказать он, обращаясь ко мне.
— И очень просто, что адвокат! — с тем же невозмутимым спокойствием отозвался г. Ситников. — А вот англичаночка-то не вредная!
Он подробно осмотрел остановившуюся рядом молоденькую англичанку с «Бедекером» и сказал прямо ей в глаза:
— Бабец высоких качеств!
Благоуханский в это время, размахивая «Бедекером», торговался с проводником.
— Вы видите, у нас «Бедекер»! — говорил он на каком-то невозможном французском языке, произнося «Бедекер». — Вы видите, у нас Бедекер? Вы нам не нужны! Но мы вас берём. Нас четверо. Один франк, — и никаких «pour boir». Один франк, — а всё показать! Желаете вы? Желаете на этих условиях?
— Не покажи ему чего! — усмехнулся г. Ситников. — Он каждый вечер счёт составляет, что истратил и что видел, и делит. «Венера Капитолийская», — говорит — мне в 12½ копеек обошлась, но если б я сегодня ещё пошёл в Пантеон, можно бы её и в шесть копеек вогнать.
— Господа! Гид согласен! По 25 чентезимов с человека! — подбежал Благоуханский.
— О Господи! — простонал Пончиков, проводя рукой по лбу, словно отгоняя какой-то кошмар. — Зачем вам гид? Я знаю здесь каждый камень.
— Ну, да! — спокойно, как всегда, заметил «Ситников из Москвы». — Намедни поехали Аппиеву дорогу смотреть, а попали куда-то на водосток. А вы всё ещё себе голову об эти камни хотели разбить!
Пончиков только смерил его презрительном взглядом и вздохнул.
Мы спустились на форум.
— Хорошо-с! — бежал впереди, поправляя очки, Благоуханский. — Сначала сюда-с! По порядку, по порядку-с, чтоб ничего не пропустить! Отлично-с. Это атриум Весты-с. Превосходно-с! А где ж тут должен быть дом весталок? В книжке обозначено: «дом весталок». Ах, направо-с? Превосходно. Дом весталок видели.
Он зачеркнул карандашом в книжке.
— Позвольте! Тут должно быть два дома весталок! Где же другой-то-с? Где же другой-то-с? Ах, налево тоже дом весталок? Благодарю вас. Значит всё. Оба. видели! Теперь дальше-с!
— Весталки! — в изнеможении простонал Пончиков, чуть не падая, прислоняясь к какой-то колонне.
— Ещё неизвестно, какие они из себя-то были, эти весталки! — тоном глубокого рассуждения заметил г. Ситников. — Может, такой бабец… кроме как в весталки-то и идти было не во что… Мордальон!