Он поднял руку в знак клятвы.
— Дай Бог, чтоб печатали!
Я приступил к моей «дипломатической» миссии.
— Бедный Ситников! — сказал я. — Вы слышали конечно?
Пончиков сделался мрачен.
— Я отдам его псу!
— Как псу?
— Вот я говорил вам! — подскочил на месте Благоуханский. — Я говорил, что они питают мрачные замыслы.
— Как псу?
— Решил и отдам! — мрачно повторил Пончиков, «словно фатум». — Телом раба я накормлю пса!
— Какой пёс? Где пёс?
— Пса они купили! — пояснил Благоуханский. — Мальчишка на верёвке вёл. Топить, должно быть. А они дали два сольди и откупили. Пёс слаб ещё?
— Я кормлю его сырым мясом, чтоб ожесточить! — мрачно и однотонно произнёс Пончиков и продекламировал гекзаметром:
«Пёс мой ретив и свиреп, ему нипочём разгрызанья».— У них уж и ода «на смерть раба» готова! — снова пояснил мне Благоуханский.
— И когда пёс будет его есть…
Лицо Пончикова вдруг сделалось кровожадным:
— Даже в этом будет своя красота!
— Но позвольте, это уж какое-то безумие!
Пончиков посмотрел на меня свысока и отвечал, взвешивая каждое слово:
— Это будет казнь патриция над рабом.
— Они в коридоре их затравят! — в ужасе воскликнул Благоуханский.
— Надо будет, в таком случае, предупредить Ситникова, пока пёс не разъелся. Пусть бежит и от пса и от «рябой формы».
Пончиков вдруг ни с того ни с сего взмахнул обеими руками и ничком, с «громовым» хохотом, повалился на постель, которая заскрипела и затрещала.
— Ха-ха-ха! Пусть раб спасается бегством!
И «дико нахохотавшись», он сказал нам:
— Господа, оставьте меня побеседовать с музами древних!
Ватикан
Даже «король джентльменов», «образец хорошего тона», король Эдуард VII не мог удержаться, чтоб не выразить на лице удивления, когда ему в Ватикане представили господина в средневековом костюме, раскланивавшегося по всем правилам этикета:
— Начальник дорог!
У Эдуарда VII едва не вырвалось:
— Каких?
А за месяц перед этим случилось происшествие, заставившее хохотать весь Рим.
Часовой у замка Святого Ангела звонком вызвал начальника караула.
По мосту Ангела ехала невиданная карета, вся в золоте, вся в шнурах, запряжённая шестёркой белых лошадей с жокеями, с залитым золотом кучером, лакеем, с расшитыми гайдуками на запятках.
Начальник караула, — молодой офицер, провинциал, недавно переведённый в Рим, — решил:
— Королева!
Приказал ударить в барабан.
Караул выстроился, звякнул ружьями и отдал честь приближающейся карете.
Из кареты с изумлением глядел на военные почести господин в высоком кружевном воротнике, бархатном колете и с широкой золотой цепью по плечам.
Несчастный офицер схватился за голову.
Королевские солдаты отдали почесть папскому придворному!
«Врагу»!
Офицера посадили на гауптвахту.
«Промах» вызвал общий смех.
Почему же мог знать бедняга-провинциал, что это едет с такой пышностью по Риму представляться вновь назначенный папский… начальник почт.
— Каких?
Папской области не существует, — но все должностные лица остались.
В ватиканских садах не дороги, а дорожки. Но имеется начальник дорог.
Папская почта упразднена 33 года тому назад. Но начальник почт остался.
Всё это требует себе соответствующего содержания, соответствующих почестей и соответствующих штатов.
Папе утром подаётся два яйца всмятку. Это главная его пища.
Персонал особой, папской, кухни состоит из ста человек.
Кухня имеет особое сообщение с покоями папы. Из кухни «блюда», по особой лестнице, несутся в «credenziera».
Это контора, заведующая папским столом. В ней состоит 50 человек служащих. Начальником её — кавалер Джузеппе Мачелли. Должность «начальника credenziera» очень почётная.
В «credenziera» «блюда» перекладываются на тарелки с шифром «S. P. A.» («sancto palazzo apostoliquo»), — и их снова, особой лестницей, несут в переднюю папы и передают личному камердинеру папы.
А тот уже просто подаёт яйца всмятку святому отцу.
Пройдя столько рук, два яйца всмятку должны сильно остыть!
Ватикан содержит в себе, — по одним «вычислениям», одиннадцать, по другим (вычисления Бокнани) тринадцать тысяч комнат, капелл и коридоров, двадцать огромных дворов, двести лестниц и, кроме того, ещё подземелья, которые идут под всем Ватиканом, под его садами, под всем кварталом Бург до замка Святого Ангела.
В этом лабиринте живёт минотавр: двор и штат папы. Он питается деньгами и съедает их невероятное количество.
Монахи имеют фабрики, промышленные предприятия, дистилляционные заводы, на которых вырабатывают водки и ликёры. Монахини имеют колоссальные мастерские, в которых, пользуясь бесплатным трудом «призреваемых из милосердия», шьют наряды и «роскошное бельё». Все эти деньги идут в Рим и исчезают там без остатка.