Герцог Норфолк, как известно, постоянный гость Рима. Он живёт в поезде железной дороги. Не успеет окончить одного путешествия «к подножию папского престола», как снова мчится с толпой самых аристократических английских пилигримов «припасть к стопам святого отца».
А «число обращений» всё растёт и растёт в евангелической Англии.
Так работает Рим в самой «еретически-протестантской» из стран.
«Тронная речь» переходит к странам «верным».
У меня перед глазами стоит покойный великий Росси в лучшей из его ролей, — в короле Лире.
Для каждой из дочерей у него свой, особый голос.
Как своё, особое чувство.
— Tu, Gonerilia… — говорит он, и это не тот голос, которым он сейчас скажет:
— Tu, Regana…
— E tu…
И в этом голосе звучит неизъяснимая нежность:
— Mia bella Cordelia!
После мелодии, которая зазвучала в этом голосе, становятся уж лишними слова:
— Младшая, но не последняя из наших дочерей!
Гонерилья — Бельгия.
На ней со спокойствием, любуясь ею, останавливается величественная «тронная речь»:
«— Бельгия видела, как во время правления Льва XIII и благодаря умелой деятельности святого отца, либеральная партия потеряла власть в стране и уступила её католической партии, которая широко пользуется этой властью в интересах справедливости и истинной свободы!»
Кто вспомнит хотя бы прошлогодние ужасы, происходившие в Бельгии, тот составит себе понятие о «счастии и процветании» бельгийского народа…
«Тронная речь» переходит к Регане.
Испания.
В классической стране инквизиции патеры должны переодеваться в штатское платье, чтоб безбоязненно пройти по улице. Церковные процессии могут происходить только под охраной батальонов солдат.
Парламент вотирует против духовных конгрегаций.
И в это самое время король посылает особое, блестящее посольство, чтоб принести «к стопам папы» поздравление с 25-летним юбилеем.
Перед великолепным мадридским дворцом день и ночь стоит призрак Дон-Карлоса.
Как Бибиков про Пугачёва, про Дон Карлоса можно сказать:
— Страшен не Дон Карлос, страшно общее негодование.
Как пушкинский Самозванец, Дон Карлос может сказать про себя:
«Я предлог раздоров и войны».
Всё, что есть недовольного, зовёт Дон Карлоса под свои знамёна.
Если армия, в которой приходится безо всякой надобности держать на хорошем жалованье бесчисленное количество офицеров, по большей части за короля, то духовенство, недовольное «слабостью теперешнего правительства», пользуется в Испании славой «карлистов в чёрных и коричневых сутанах».
И забота королевского дома — привлечь духовенство на свою сторону.
Когда пролетает мимо призрак Дон Карлоса, дрожит и колеблется испанский трон.
И юноша-король в испуге хватается за Ватикан.
Это экстренное блестящее посольство в Рим — мольба за то, что вотирует парламент, мольба за то, что вся страна против духовенства.
И Ватикан снисходительно принимает эту мольбу о помощи. Отвечает на неё надменно и бесчисленными «если».
«— Если испанцы и те, кто правит её судьбами, будут иметь счастие следовать благородным и всеобъемлющим советам, которые им будут преподаваться Ватиканом; если они будут приводить в исполнение указания Ватикана, указания на то, как достигать истинного единения, согласия в стране плодоносного процветания труда, истинного прогресса, настоящей свободы, развития искреннего и просвещённого патриотизма; указания, самые высшие, какие только могут быть им даны, потому что эти указания нисходят с высоты апостольского престола! Тогда мы, ни на минуту не сомневаясь, сможем утверждать, что новая эра процветания могущества, величия начнётся для Испании, и Испания снова займёт то место среди других наций Европы, какое она занимала когда-то в иные, чем теперь. времена».