— Мок, мок на дожде — заржавеешь! — объяснил старичок. — Я из него ни разу не выстрелил.
Se non e vero… Мер к поимке разбойников население не принимает никаких. Если мафия — суд, то бандиты — полиция Сицилии. За известную определённую мзду бандиты охраняют дороги и поместья от других разбойников лучше всяких карабинеров.
Сицилийский бандит, это — что-то совсем особенное.
Знаменитый Кандино-мститель, весь увешанный образами и охотно жертвовавший награбленные деньги на украшение церквей, следил даже за набожностью в «своей провинции».
Ему жаловалось духовенство.
Какой-нибудь житель местечка не достаточно благочестив.
Кандино являлся в местечко, шёл со своими бандитами в дом к неблагочестивому человеку и делал ему строгий выговор:
— Ты что же это, мой милый?
Затем следовало наказание.
Кандино налагал на виновного в недостаточном благочестии штраф:
— Столько-то пожертвуй в церковь, столько-то заплатишь мне. Да смотри! В следующий раз заплатишь вдвое.
А иногда, если виновный был неисправимый рецидивист, приказывал выдрать его ещё верёвками. И сам принимал участие в этом благочестивом деле.
Кандино-мстителю жаловались и на духовенство.
Патер такой-то лениво и не охотно служит мессы.
Кандино являлся, шёл к патеру и говорил:
— Ты что же это, святой отец.
Строго выговаривал, отправлялся в церковь, приказывал при себе совершить мессу «как следует», усердно молился, просил благословения и уходил, говоря:
— Чтобы больше жалоб на тебя не было. Служи Господу нашему, как следует.
Таков патриархальный уклад Сицилии.
Бандитам жалуются на многое.
Они, действительно, часто являются защитниками сирот и водворяют справедливость в крестьянском быту.
Сирота, которого грабит или истязает опекун, по совету всего местечка, бежит в горы и жалуется «местному бандиту».
Бандит является и, к общему удовольствию, урезонивает или наказывает опекуна.
— Если будешь продолжать делать то же, на следующий раз жди пожара. А там и смерть. Ты меня, надеюсь, знаешь.
В случае неправильного раздела имущества обиженные зовут опять-таки «местного бандита».
Он берёт часть себе в виде пошлины, а остальное приказывает при себе разделить «по всей справедливости».
И делят: в случае неповиновения, бандит должен отомстить ослушнику, чтобы поддержать свой престиж.
Карабинеры, под предлогом поисков бандитов, творят, действительно, часто ужасающие бесчинства и насилия. За это их и ненавидит население.
На них жалобы приносятся тоже не по начальству, а бандитам.
И карабинер, учинивший возмутительное насилие, находится уже под страхом «вендетты» со стороны бандита.
Бандит, чтоб его укрывало и поддерживало местное население, должен мстить как «за брата», как «за сестру».
Бандитам приносят жалобы и на злоупотребления своих же выборных властей.
Мэр какой-нибудь коммуны, — коммуну составляют несколько местечек, расположенных часто в десятках вёрст друг от друга, так что мэр является главою порядочной области, — мэр какой-нибудь коммуны творит неправду, обижает жителей.
В местечко, где живёт мэр, налетает «банда» разбойников.
Обыкновенная в Сицилии картина появление «банды». Они кричат:
— Закрывайся!
Все должны запирать окна и двери, прохожие ложиться на землю лицом вниз. Так что потом на суде все свидетели с чистой совестью под какой угодно присягой могут показать:
— Мы ничего не видели!
Бандиты проходят к мэру, и глава бандитов делает ему строгое внушение, берёт штраф себе за беспокойство, приказывает возвратить неправильно взятые деньги таким-то и таким-то, грозит «на следующий раз» и уходит.
Но «деятельность» бандитов, конечно, состоит не из одних «идиллий справедливости». Они составляют истинный бич Сицилии.
Это тоже «Иваны» каторги.
Бандиты не дают ни одному крестьянину «подняться от земли». Чуть кому удалось едва-едва поправить обстоятельства и обзавестись маломальским достатком, бандит накладывает на него лапу:
— Деньги есть, — плати!
И завистливые соседи держат сторону бандита:
— Это так положено: кто богат, тот платит!
Бандиты держат население на одинаковом уровне нищеты.
Они не знают себе удержу ни в чём.
Если женщина приглянулась бандиту, муж, отец, брат должны её отдать в любовницы.
Иначе, — бандит должен окружать своё имя ужасом, — самые зверские проявления «вендетты».