— Но как относится к Сицилии правительство Италии?
В Италии зовут Сицилию «золушкой».
В Сицилии самое захватывающее чтение, это — римские придворные известия.
Сицилия внимательнейшим образом следит за придворной и административной хроникой римских газет.
Кто был на балу, кто нет? Кому дана экстренная награда, кого обошли должной и обычной?
И когда по этим признакам узнают, что кто-нибудь в немилости, говорят:
— Значит. скоро мы его увидим в Сицилии.
Сицилия, это — место почётной ссылки для административных лиц.
Кого не хотят видеть в Риме, — посылают на службу в Сицилию. Кто оказался непригодным в других городах полуострова, того посылают в Сицилию. Кто проштрафился, но обладает сильной рукой, и его не хотят обидеть, — посылают в Сицилию. Оказавшихся неспособными посылают в Сицилию.
Так, в административном отношении, Сицилия оказалась складом «непригодных администраторов».
Конечно, не им устроить судьбу этого прекраснейшего и несчастнейшего острова.
Не им освободить остров от тирании «мафии» и бандитов.
«Синьор», мафия и разбойничество цветут и процветают на цветущей Сицилии.
И здесь, где природа дала всё для жизни и наслаждения, жизнь особенно тяжела и полна горя.
История кавалера Спано
От Кефалу до Терранова и от Трапани до Мессины вся Сицилия только и говорит, что о «приключении с кавалером Спано».
Я шёл вечером в Палермо по Маккаведе, главной улице. Всё было как всегда. Кафе полны народом. Сицилианцы, по обыкновению, стояли вдоль тротуаров и разглядывали проходящих. Мальчишки предлагали восковые спички и женщин. Взрослые — цветы и женщин. Нищие просили милостыню и предлагали женщин.
— Una bellissima rogazza![67]
Как вдруг какой-то вопль поднялся вдали на конце улицы. Момент — и вопль раздался на другом конце. Вопли неслись из боковых улиц.
И среди этих отчаянных криков можно было разобрать только одно слово:
— Спано!
Вопли приближались, росли, всё пришло в движение.
По улицам мчались мальчишки с кипами газет:
— Спано! «Sicilio!» «L’ora!» Спано освобождён!
Газеты брались нарасхват. Спешили читать тут же, у освещённых окон магазинов, при свете фонарей, при мерцании восковых свечей перед иконами Мадонны на углах улиц.
И все повторяли с величайшим волнением одно слово:
— Спано!
Даже нищие покупали газеты.
Забыты были женщины, спички, цветы, — всё читало, слушало, говорило, кричало:
— Спано!
Словно какой-то вихрь налетел на Палермо и смял всё.
«Спано». Этим именем были полны не только широкие и роскошные улицы, где живёт аристократия и буржуазия Палермо, но и те узкие трещины между домами, где не живёт, а существует сицилианская нищета.
Я зашёл в одно кафе. Прислуге было не до того, чтоб подавать. Они были слишком взволнованы.
— Спано!.. Спано!.. Спано!..
Зашёл в другое. Третье.
Везде только говор:
— Спано… Спано…
— Два миллиона?
— Сорок тысяч!
Спано, пожилой человек, дворянин, — «кавалер», — один из богатейших людей Сицилии. Владелец бесконечных поместий. Об его состоянии спорят.
Одни говорят:
— Двадцать.
Другие: «тридцать миллионов».
Не знаю, пьёт ли кавалер Спано. Если да, — он совсем счастливый человек: живёт в Марсале.
Миллионы, над головой «пленительное небо Сицилии» кругом Марсала.
Месяц тому назад кавалер Спано в собственном экипаже возвращался домой около семи часов вечера, когда вечерние тени едва успели лечь на землю.
Он проезжал небольшой глухой уличкой, — как вдруг лошадей схватили под уздцы двое вынырнувших из темноты молодцов с ружьями.
Четверо других, — все с ружьями, — выросли подле коляски.
— Кавалер, ни звука! Потрудитесь выходить.
Они помогли кавалеру выйти из коляски.
Все были закутаны в плащи. Шляпы нахлобучены, поля опущены.
Кавалеру Спано моментально завязали глаза.
— Идите, куда мы вас поведём, — и ни звука! Иначе, — удар кинжалом, и кончено.
Один из бандитов вскочил в коляску и крикнул кучеру:
— Вперёд!
Коляска помчалась галопом.
Кавалер Спано исчез.
С тех пор 27 дней о нём не было ни слуха ни духа.
На следующий день, после полудня, кучер на измученных лошадях вернулся домой.
И рассказал, что с ним произошло.
Когда бандиты взяли кавалера Спано, — вскочивший в коляску крикнул ему:
— Вперёд! Поедешь, как я велю! Во весь дух и ни звука. Произнесёшь звук, кинжал в спину. Ну?!
Насмерть перепуганный кучер хлестнул по лошадям.