— Но ты слыхал про историю кавалера Спано, которого похитили в Марсале.
— Какой Спано? Где Марсала? Мы люди деревенские и что делается в городах, откуда нам знать?
От него, очевидно, ничего не добиться.
Арестовали парня, который сторожил кавалера.
Он преспокойно пил вино в ближайшей траттории с шестьюстами лир в кармане.
От него тоже ничего добиться нельзя:
— О всей этой истории я больше всего знаю от самого кавалера. Почему мне знать. Мы люди бедные. Я живу в горах, хожу в город просить милостыню. Меня наняли какие-то господа сторожить знатного кавалера. Я и сторожил его как следует. Спросите у кавалера: разве я сделал ему что-нибудь дурное. Меня наняли за шестьсот лир. Разве от таких денег отказываются? Нанимали на два месяца, а сегодня вызвали, заплатили и сказали: «Можешь уходить на все четыре стороны, ты свободен». И сами ушли. «Когда надо будет сходить проведать кавалера, тебя отыщут и скажут!» Я поблагодарил и пошёл в тратторию. Четыре недели просидел в подземелье, подумайте сами!
Он очень просил, чтоб ему позволили увидеть «его кавалера».
Стал перед Спано на колени, поцеловал руку и со слезами сказал:
— Простите, кавалер, если я вас чем обидел. Вы видели, я обращался с вами, как только мог, хорошо. Не оставьте же и вы меня. Похлопочите.
На этом теряются все следы.
Кто? Вряд ли узнают когда-нибудь.
Больше всех тайну хранит, как уже сказано, семья Спано.
Но разозлённая униженьем, учинённым над кавалером, и потерей 40 тысяч лир, семья Спано в одном только нарушила тайну и «испортила всё дело» префекту.
Префект торжествовал.
Префект раскланивался на аплодисменты.
В Рим полетела телеграмма:
— Кавалер Спано найден и освобождён префектом при помощи карабинеров.
А семья Спано в это время объявила газетам, что кавалер найден и освобождён благодаря не властям, а самим разбойникам, и что за это заплачено 40,000 лир.
Это совершенно испортило весь праздник префекта.
Пришлось сообщить журналистам, что он получил анонимное письмо.
Всё хорошо в этой истории.
И дерзость и издевательство: пленника держат под самым носом у изнемогших от поисков властей, и торжество бандитов.
Но только вот вопрос:
— Бандитов ли?
Сицилианцы, разговаривая об «истории кавалера Спано», при слове «бандит» только прикладывают указательный палец чуть-чуть пониже глаза.
Жест, означающий:
— Знаем мы эти дела!
И смеются над словом «бандит».
— Зачем бы бандитам такие предосторожности? Тут надо искать не среди бандитов! Откуда знать бандитам, когда откуда поедет кавалер Спано? Чего от него прятаться? И по кушу, наконец, видно. Если б когда-нибудь дело открылось, тут оказались бы, поверьте, люди с положением, люди из порядочного общества. Думали заработать два миллиона. Кто откажется от такого куша? Благо, можно свалить на бандитов! Поверьте, всё это произошло среди самого порядочного общества. Конечно, не без помощи бандитов, но их только наняли, как этого молодца, для работы.
Во всей истории это самое лучшее.
Эта глубокая уверенность Сицилии, что и «порядочное сицилианское общество» не прочь поразбойничать, если представится хороший случай.
Король гор
— Варсалона не только бандит, Варсалона, это — общественное явление! — сказал мне один сицилианец, и он глубоко прав.
«Варсалона бежал в Америку».
Это известие заставило Сицилию забыть даже про историю кавалера Спано!
Об освобождении кавалера, случившемся всего четыре дня тому назад, все забыли за этим известием:
— Варсалона бежал в Америку!
Газеты из «самых достоверных», — официальных, — источников, сообщали даже подробности: на пароходе «Константинополь», взял билет в Буэнос-Айрес.
Сицилианцы, читая, только лукаво прищуривали глаз и улыбались.
Прошла неделя.
В бурную, тёмную ночь, в деревушке Кастроново, невдалеке от Палермо, вспыхнул дом.
Это Варсалона опровергал официальное известие об его бегстве.
Разбоям бандита Варсалона в провинции Палермо исполнится в августе этого года… одиннадцать лет.
В августе 1892 года к деревушке Кастроново, расположенной в горах, которые амфитеатром поднимаются над Палермо, подходил молодой солдат Франческо-Паоло Варсалона, только что окончивший службу в барсельерах и возвращавшийся домой.
«В саду около деревни, — говорит одно из жизнеописаний Варсалона, — он увидал старуху, которая копала гряды, остановился, залюбовался ею и радостно крикнул: