При виде меня, он вроде бы вежливо — а на самом деле, предвкушающе — улыбнулся.
— Здравствуйте, Темнозар Храбрович!
— Здравствуй, Герман.
— Что случилось, чем вызван этот внезапный звонок? Неужели у вас возникли какие-то проблемы с возможным возвратом долга? Я слышал, на Ирии сейчас знатная заварушка…
— Нет, отнюдь. Вот прямо сейчас перечисляю на ваш счёт всю сумму, занятую у банка «Прогресс». Рад полностью выполнить взятые на себя обязательства!
Даже только собранного с уже подчинившихся нам семей хватило, чтобы навсегда закрыть вопрос моей задолженности Синдикату. Пропуском на недавно закончившееся заседание Сената была кругленькая сумма… Которую уплатил даже Парашаев, видимо, посчитав это достойной платой за возможность избавиться от меня.
— О как! Неожиданно… — Герман очень хорошо скрыл своё разочарование. Конечно же, им куда выгоднее было бы, провались вся моя затея, и перейди я к ним в услужение. Хотя и так люди Синдиката оставались не в накладе, проценты, как-никак, выходили приличные. — Позвольте поздравить вас, князь Огнев-Белый…
— Князь Огнев-Белый-Разумовский. Единственный и полноправный властитель Ирия.
— О…
На этот раз служащий банка лишь с немалым трудом справился со своим удивлением. Но справился.
— И вновь примите наши поздравления, князь. Признаться… Не ожидали. Действительно не ожидали. Жаль, что наше с вами сотрудничество так быстро закончилось.
— Отчего же закончилось? Я вполне готов продолжить работу с вами.
— Да? И что же вас интересует?
— Новый кредит.
— О! Слушаю вас внимательно, — глаза Германа тут же загорелись.
— Да что рассказывать… Сами понимаете, мне досталось обширное и слегка разрушенное войной хозяйство. Теперь надо всё приводить в порядок, развивать. Сами понимаете, это довольно выгодные вложения. Учитывая, что я теперь фактически единолично или через посредников владею здесь, на Ирии, всем — каждый вложенный вами в его будущее миллион вернётся сторицей.
Про то, что нам предстоит ещё и освоение новой, совершенно девственной планеты, по понятным причинам умолчал. Слишком рано для такой информации… Хотя здесь и сейчас она наверняка сыграла бы в нашу пользу.
— Я вас понял, князь. Мне надо посовещаться с моим начальством, и тогда я смогу сообщить вам условия, на которых мы готовы предоставить вам средства.
— Хорошо, я буду ждать. Мне не горит. Всё равно восстановление целого спутника — процесс не быстрый…
На мгновенный ответ я и не надеялся. Был уверен, что агенты Синдиката будут ещё проверять и перепроверять всё сказанное мной, добывая информацию через все доступные им каналы.
Попрощавшись с Германом, я хотел было уже вернуться на борт «Косатки»… Но тут моё внимание привлекло следующее событие: внешнее кольцо оцепления остановило движущийся в сторону здания Сената лимузин с гербами Мироновых.
Из-за руля вышел сам глава рода — Наум Миронов, держащий в руках плотный чёрный пакет.
— Сообщите Темнозару, что я желаю его видеть, — мужчина спокойно обратился к ближайшему из остановивших его репликантов, демонстративно не замечая направленное на себя оружие.
— Оставьте пакет и поднимите руки. Мы сообщим о вас куда следует.
— Можете сообщить прямо сейчас? И я бы хотел вручить этот пакет лично вашему князю…
— Нельзя. Положите пакет и поднимите руки…
Наум нахмурился — явно не привык, чтобы ему перечили, ещё и не одарённые.
Я отбил сообщение главному пикета:
«Пропустить, не досматривать».
Миронова я не боялся. Даже с бомбой в руках.
Чтобы встретить его, вышел навстречу, усевшись на верхней ступени спускающейся вниз от фасада здания Сената шикарной и кажущейся бесконечной лестницы.
Науму пришлось идти пешком, а потом подниматься, считая десятки ступеней. Наконец, он остановился не доходя до меня, посмотрев снизу вверх.
— Не скажу, что рад встрече. Но ты смог меня удивить, юный князь.
Пожал плечами — что было ещё отвечать на этот явно риторический вопрос?
— Теперь, Темнозар, я понимаю, что мы выбрали неверную стратегию. С вашими семьями надо было дружить. Следовало понять это раньше… Но сделанного, увы, не воротишь.
Снова промолчал, с любопытством ожидая, к чему же Наум ведёт.
— Я понимаю, что поздно пытаться предлагать вашему роду мир, всё зашло слишком далеко. Но у меня есть что-то, что я всё-таки могу предложить… В залог своих добрых намерений.