— Но… Как у вас…
— Держи. Я просто подсмотрел, как ты делаешь. Картинку можешь убрать, я передумал… Всё равно потом придётся ещё много-много лет на неё смотреть, да? Успеет надоесть.
Слуга быстро убрал изображение, снова спрятал коммуникатор, и горестно вздохнул.
— Мне неприятно напоминать, молодой господин, но время…
— Да-да, конечно.
Я быстро закончил с облачением в костюм, позволив Савелию в конце всё-таки немного помочь себе с галстуком и запонками, а также рассовать по карманам платки. На моём запястье защёлкнулся золочёный браслет какого-то явно дорогого и модного коммуникатора — не чета тому, который был у слуги. Который в завершение залил мне голову непонятной пеной, причесал, надушил, и даже припудрил лицо какой-то гадостью, сделав всё так быстро и ловко, что я даже не успел его остановить или увернуться.
После этого, отойдя на пару шагов назад, Савелий окинул меня оценивающим взглядом, и заключил:
— Пожалуй, что сойдёт, юный господин. Вы готовы. Поспешите — вас уже, небось, заждались…
Пока слуга возился, собирая коробки, я прошёлся туда-сюда по комнате, дивясь, насколько комфортно себя чувствую — одежда была просто идеально подогнана, обувь нигде не жала, словно всегда только в этом во всём и ходил.
— Ай-ай-ай, совсем не спешите… Аида Казимировна точно будет ругаться!
Савелий, закидывая пустые коробки на тележку, укоризненно покачал головой. Я усмехнулся и всё-таки направился в сторону дверей. Как и перед мачехой, при моём приближении они распахнулись, позволив выйти. На какое-то мгновение мелькнула хулиганская мысль попробовать взломать механизм, но я тут же её прогнал — оно того точно не стоило.
По ту сторону оказался длинный и широкий коридор. Быстро окинув его взглядом, я отметил высокий потолок, колонны, статуи и кувшины в нишах, а под потолком — люстры с сотнями горящих лампочек, стилизованных под свечи.
А ещё снаружи, по бокам от дверей, застыли две мужские фигуры в ярких одеждах, которые фасоном и цветом напоминали старинные мундиры. Вот только импульсные винтовки, которые бойцы сжимали в руках, с архаичной одеждой контрастировали очень сильно и в общую картину никак не вписывались.
С моим появлением эти двое, выглядевшие до того неподвижными статуями, будто ожили и одновременно шагнули навстречу, синхронно поклонившись.
— Надо бы поспешить, молодой господин. Опоздать — значит, выказать неуважение роду Белых…
— Сколько времени до начала церемонии?
Человек в мундире скосил глаза вниз, на свой коммуникатор.
— Два стандартных часа… И восемнадцать минут.
— Сколько ехать до места, где назначена церемония?
— Около полчаса. Нам надо прибыть в главное поместье рода Белых.
— Тогда, получается, у нас есть почти час запаса?..
— На место следует прибыть заранее. Кроме того… Кроме того, в пути возможны неприятности. Следует это учитывать.
— Неприятности? Какие? На нас могут напасть?
— Маловероятно, хотя такой вариант не исключён. Скорее — возможны провокации и попытки задержать наше появление. Союз Огневых и Белых не выгоден очень многим, вы должны это понимать.
— Мне положено какое-то оружие? — я кивнул на одну из «винтовок».
— На праздничную церемонию велено явиться всем безоружными. Чтобы показать степень доверия роду Белых.
— Велено — кем?
Говоривший заметно замялся, но всё-таки ответил:
— Велено Аидой Казимировной. Вашей… Мачехой.
— Которая является единственной живой женой Храбра Всемировича.
Последний тезис я произнёс утвердительным тоном, как прописную истину, в расчёте, что если не прав — меня поправят. Не поправили.
— А вот скажите. Кто над вами главный? Чьих приказов вы должны слушаться в первую очередь?
— Храбра Всемировича. Он — глава рода.
— Почему же вы тогда выполняете распоряжения его третьей жены?
— Потому что она второй человек в семье. Мы обязаны подчиняться и ей тоже, когда её распоряжения не вступают в прямой конфликт с приказами главы рода.
— Но она — третья жена Храбра Всемировича… Кстати. Вы ведь в курсе, что случилось с первыми двумя?
— Вы сами прекрасно знаете. Они умерли.
— А знаете как? От чего? Отвечайте. Я хочу вас проверить.