Наконец все кончено, сани пошли на восток. Но сегодня с востока дует пурга. Мы не обращаем на нее внимания, скорость ветра невелика, не более 10 м в секунду. Но, оказывается, сани идут очень тихо. И если мы пойдем с такой скоростью, то нам не хватит горючего на весь рейс. Опять неудача!
На аэросанях в трескучие морозы
Так как ветер дует на северо-запад, то приходится подчиниться и послать малые сани сначала в Чаунскую культбазу за инструментами, чтобы по их возвращении уже сделать рейс к горам. Мы отсылаем с санями и Укукая — его бесполезность для экспедиции выяснилась достаточно хорошо. Пусть Яцыно лучше привезет нам Курицына, который поможет при ремонте. Если мы встретим чукчей, мы сами как-нибудь объяснимся с ними и узнаем названия гор и рек. А дорогу теперь найдем к горам и назад сами.
Сани уходят 30-го и увозят с собой довольного Укукая, возвращающегося к привычной жизни в свою землянку. Мы остаемся втроем.
Холмы Нгаунако изучены мною уже в первый день, до гор очень далеко, и нам остаются только хозяйственные заботы. Основная — это обеспечение лагеря топливом. — Дни стоят морозные, при ясном небе до 42°, а когда теплеет — только 23°, но с пургой. Поэтому печка требует очень много дров.
После завтрака мы отправляемся за дровами к реке. Для этого четверо — широких меховых лыж скрепляются в виде саней поперечинами, к ним привязываются лямки — и сани готовы. До реки километр по очень твердому снегу. Поземка с юго-востока гонит по нему свои молочные светлые струи. Но в кустах тепло. Здесь мягкий, глубокий снег, в который проваливаешься по пояс.
В снегу следы куропаток и их спальные места: это глубокие ямки, в которых птица уютно прячется с головой. На дне ямки — свидетельство пребывания птицы, кучка помета. Сами полярные куропатки, похожие на комки снега, ходят невдалеке по снегу, и Денисов клянет себя, что не взял ружья.
Кусты наполовину погружены в снег, надо сначала обтоптать их, потом рубить. Сухих совсем нет — они лежат где-то под снегом; приходится брать зеленые ветки; мы уже знаем, что лучше горит ольха, а ива гораздо хуже.
Мы нагружаем громадный воз, наверно, полтора центнера — наша печка очень прожорлива. И поэтому даже втроем мы с трудом вытягиваем его на береговой обрыв. В местах, где наст слабее, сани тотчас застревают, особенно если из воза торчит ветка, которая бороздит снег.
Домой возвращаемся уже в сумерки. Это тоже дом, я притом он скоро станет теплым: теперь только остается разрубить кусты на мелкие куски, разжечь паяльную лампу, и через полчаса палатка нагреется.
Еще надо достать воды, но за ней недалеко ходить: мы стоим на озере, и стоит расчистить снег и несколько раз ударить топором" — и получишь целый котел чистого льда.
За это время совсем стемнело. Тихо, густой дым из трубы подымается столбом прямо вверх. Сквозь мглу тускло поблескивают звезды. Северное сияние сводит и заводит свои бледные цветные занавески. Снег хрустит под ногами. Мы собираемся в палатке, сидим у печки и ждем, пока сварится обед. Вот и день прошел.
Проходит второй — саней нет.
На третий мы начинаем волноваться — не засел ли где-нибудь Яцыно, сломав сани. Четвертый день, несмотря на сложившуюся в экспедициях привычку ждать, мы проводим в беспокойстве. Сидя здесь, мы ничего не можем сделать — Чаунская культбаза далеко. Но придется, по-видимому, на днях идти на лыжах по следу и искать место аварии.
Только 2 февраля к вечеру слышим знакомый звук — и на равнине показывается узкий силуэт саней. Вот они близко, кажется, все в порядке. Но сидящий за водителем человек не похож на Курицына. И в самом деле, из саней вылезает бесстрастный Укукай.
Оказывается, что двое суток подряд сани не могли выйти из-за пурги. А вчера Яцыно дважды выезжал из Чауна с Курицыным и оба раза, сбившись с дороги в пурге, должен был возвращаться обратно: в Чаунской равнине в пургу не видишь ни гор, ни мерзлотных холмов, а компас на санях из-за ударов о заструги прыгает, как бешеный, и полагаться на него опасней, чем на встречного зайца.
Пришлось опять попросить Укукая, чтобы он указал дорогу, а Курицына оставить дома, так как вместе с запасом горючего сани не могли поднять троих.