Одно время уже казалось — победа близка. Целый месяц на скандов падали стрелы с каменными наконечниками, которые не пробивали доспехов. Тогда удалось поставить несколько крепостей вдали от побережья и здорово потрепать лесных стрелков. А потом наконечники стрел стали стальными, и за каждый выход в пущу пришлось платить большой кровью.
Проклятых лучников самое большее десяток, но мерзкое оружие заставляет сбиваться в плотную кучу впятеро большее число скандов. Ничего, лес уже близко, укрываясь за толстыми стволами можно развернуться и попытаться окружить отродье змеиного бога. Иногда это получается.
Хора не добежала до леса шагов двадцать — стрелы полетели со всех сторон, те, что летели навесом в спины, выбили из строя сразу несколько человек. Закрыть прорехи сканды не успели, в бреши прицельно ударили лучники, и наземь рухнуло ещё несколько человек. Строй распался, и во фланг бегущей к лесу толпе вылетели дождавшиеся своего часа дружинники Гатала. Крупные кони, укрытые попонами из лоскутов толстой кожи сбивают пехотинцев с ног, закованные в бронзовую чешую всадники ловко орудуют длинными копьями. Те, чьи копья застряли в телах, тащат из ножен длинные мечи, и рубят с коней, не спешиваясь. Стрелы продолжают лететь.
Когда последние сканды падают, конница уходит, а из подлеска выбегают сбродники — потерявшие свои селения нищие рыбаки и охотники. Жадно хватают копья, щиты, обшаривают трупы, не забывают добивать раненых. Стаскивают шлемы и доспехи, пояса и обувь — уничтожить целую хору сбродникам удаётся нечасто. Обобрать всех не успевают — наблюдатели подают сигнал о появлении ещё большего отряда врагов. Мародёры в спешке подбирают всё, что успели ободрать, и бегут к лесу.
Пробитого тремя стрелами, но ещё живого Аледа запоздавшие с подмогой хоринги вытаскивают из-под кучи неободранных трупов. Повезло.
Жарко. Воздух даже по утрам не несёт свежести, неподвижный и напитанный запахами разогретого соснового леса, он укрыл окрестности тёплым тяжёлым одеялом. Хочется забраться в реку и сидеть до вечера. Вода в Сладкой похожа на парное молоко, но после купания людям становится немного легче. Коровы, и те стараются не вылезать из реки, жуют жвачку, стоя по брюхо в воде. Людям такое счастье недоступно — жнивень не зря так называется. Хоть и не сеяли в этом году на Сладкой хлеба, а поработать пришлось — рубили амбары, копали и обкладывали кирпичом погреба. Боги надоумили Романа скупить весь хлеб, до которого удалось дотянуться.
Поднимаются по обмелевшей речке груженые лодки, сыплется в пахнущие стружкой засеки зерно. Хоть и много нынче народу живет в селении, страшно подумать — собралось больше сотни человек, им такого запаса хватит на несколько лет, даже если каждый день подкармливать скотину. И подкармливают, лошадей — обязательно, коровам достаются запаренные отруби, хоть и не часто. Бабы да девки коробами таскают из лесу дикую ягоду, груши и яблоки, сушат, ссыпают в корзины и мешки, под стропилами для них скоро не останется места. Около новых кирпичных печей гроздьями висят плетёнки лука и чеснока, а Шишагов недоволен — мало. Рядом с лесопилкой с утра до вечера стучат деревянные молотки, шоркают рубанки — новенькие бочки, бочонки и кадушки недолго стоят без дела. Их наполняют грибами, свекольным листом, а то и солёным маслицем, скатывают в погреба, рядами выстраивают вдоль стен. Соль нынче вздорожала — война закрыла купцам короткую дорогу, а куда денешься, купишь, без неё не обойтись.
Люди отмахиваются от мух и слепней, терпят жару, смётывают в стога сено очередного укоса, ворочают брёвна на лесопилке. Тяжелее всего кузнецам и тем, кто колотится у печей — вот в ком жира и капли не найдёшь. К полудню работа замирает, работники тянутся к прудам и плотинам, обмыть пот перед трапезой, дать передышку утомлённому телу. После купания спокойно, будто нехотя, собираются к стоящим под длинным навесом столам. В жару душа не принимает ни щей, ни горячей ухи, и кухонные бабы заливают в мисках чернику холодным — из погреба — молоком, подают холодные щи из щавеля и свекольной ботвы. Не пустые — с варёным яичком, сдобренные сметаной. Работники чинно рассаживаются по лавкам, не спеша работают ложками, отдавая должное стряпухам — в летней кухне не прохладнее, чем у кузнечных горнов. Когда миски пустеют, молоденькие девчонки — вот кому жара не жара, разносят по столам кашу и резаную зелень. Есть покрошенную и перемешанную траву, слегка сдобрив льняным маслом или сметанкой, приучил всех старший хозяин. Сначала морщились — не коровы мол, потом обвыкли, понравилось. Запивают трапезу резким прохладным кваском из репы.