Она отстраненно размышляла, сколько в подобном поведении, совсем ей не свойственном, притворства и сколько естественной реакции на теплый зал закусочной, обильную еду. Сколько расслабленности от отсутствия страха — впервые за много месяцев.
Тем временем Кэл изучал ее с серьезным выражением лица.
— Послушай, Гретхен, — сказал он, — я подыщу тебе временное жилье.
— Можно мне остаться с тобой?
Он замялся.
— Тебе есть кому позвонить?
— А с виду кажется, будто мне есть кому позвонить? — спросила она, жестом указывая на них обоих, сидящих вдвоем в полуночной закусочной.
— Ну… — Он помолчал, потом вздохнул. — Думаю, сегодня ты можешь переночевать у меня.
— И часто ты предлагаешь незнакомкам постель?
— Я знал еще одного человека, которому однажды пришлось спешно выкручиваться из неприятной ситуации, — сказал он, игнорируя провокационный вопрос.
Впрочем, она перестала слушать его сразу после того, как он разрешил ей сегодня остаться у него. Главное — зацепиться, остальное наладится само собой. Только бы оказаться у него дома, а там будет видно. Она хорошо знала, как заставить его удержать ее. Но не знала, что и сама захочет остаться. В этом и была ее ошибка.
5
Алекс Меркадо выглядит лет на десять моложе любого частного детектива, которого я видела в кино или по телевизору. У него круглое мальчишеское лицо, загорелое и гладко выбритое. К моему облегчению, фетровой шляпы на нем нет. Теперь я понимаю, что представляла его в ней из-за логотипа на сайте. Одет он скромно, в джинсы и футболку поло с расстегнутым воротничком. В «Вафельном домике» не так уж много одиноких мужчин, пьющих кофе в кабинках, так что я сразу понимаю, который из них ждет меня. Он подтверждает мою догадку, вставая и наклоняясь, чтобы пожать мне руку.
— Я Алекс. Спасибо, что пришли, — говорит он и жестом приглашает меня сесть напротив.
Коричневое покрытие сиденья скрипит, когда я сажусь на диванчик у стенки с матовой стеклянной перегородкой. Давненько я не была в «Вафельном домике». Оглядываясь по сторонам, я задаюсь вопросом, не то ли это место, где болтаются мои ученики, желая опохмелиться. Аромат, который исходит от детектива, — яблоки с корицей и растительное масло, словно кто-то рядом печет шарлотку, — неожиданно приятен мне.
— Вы часто бываете в этой закусочной? — спрашиваю я. — Мне кажется, я уже видела вас здесь.
Он слегка озадачен.
— Я просто хотел найти место, где можно поговорить без помех. — У него надтреснутый, словно ломающийся, как у подростка, голос. Меркадо оглядывается и, улыбаясь, произносит: — Сейчас в зале работает только одна официантка, и, поверьте мне, она не слишком внимательна.
— Просто к слову: мой муж знает, что я здесь.
— Понял, — кивает детектив. Но я вижу, что он мне не верит.
— Итак, я вас слушаю, — говорю я, чтобы покончить с любезностями.
— Знаю, тема деликатная, — начинает он, произнося слово «деликатная» с ударением на каждом слоге. — И вы, скорее всего, чувствуете себя не очень…
— Да, верно, — перебиваю я его. — Так в чем же дело?
— Вы говорили с дочерью о том, что с ней произошло?
— Полицейский отчет…
— Я знаю, что написано в полицейском отчете.
— Ага, так вы в курсе?
Я, конечно, видела в новостях репортаж с пресс-конференции, которую организовала полиция. Но без семьи, которая стала бы гвоздем программы, все прошло быстро; кто-то произнес слова «в целости и сохранности», кто-то упомянул оперативную группу по борьбе с торговцами людьми, а затем снова заговорили о «в целости и сохранности». Мигающие камеры, фотография Джули в седьмом классе крупным планом, а в нижней части экрана — бегущая строка: «Похищенная из дома восемь лет назад тринадцатилетняя девочка». Разумеется, никакие подробности из полицейского отчета не были обнародованы.
— И откуда вы знаете?
— Читал, — отвечает он.
— Как это?
— Я частный детектив, и у меня есть свои методы. Но сейчас речь не об отчете. Вы говорили с дочерью о том, что произошло?
— Я была там, когда она давала показания.
Он снисходительно смотрит на меня.
— Давайте не будем тратить время на болтовню, — прошу я.
— Вы ведь хотите узнать больше?
— Но не хочу выпытывать.
— Миссис Давалос…
— Доктор, — поправляю я машинально, но он продолжает:
— Вы заметили какие-нибудь несоответствия в рассказе Джули?