Я перебрала стопку бумаг.
— На ком лежит самая большая ответственность за смерти Ромео и Джульетты?
— Аптекарь? — предложил Райан. — Он продал яд Ромео.
— Я думаю, что наибольшая ответственность лежит на Шекспире.
Райан выгнул бровь.
— Потому что он написал пьесу?
Я покачала головой.
— Шекспир с самого начала, еще в прологе раскрыл, что случится в пьесе. Хор рассказывает аудитории: «Друг друга любят дети главарей, но им судьба подстраивает козни, и гибель их у гробовых дверей кладет конец, непримиримой розни»10 . Думаю, он имел в виду, что их будущее уже написано. Неважно, как бы поступили они или кто-либо другой, им было суждено покончить с жизнью. Наверное, речь идет о судьбе.
— Может, ты и права. Ромео и Джульетта зачастую видели предзнаменования, которые намекали на их судьбу.
— Доказательства, пожалуйста, мистер Вестленд, — сказала я, передразнив мистера Кеннеди, нашего учителя английского языка.
Райан лег на спину и уставился в потолок.
— Прямо перед тем, как идти на бал к Капулетти, у Ромео появилось предчувствие, что все плохо кончится: «Душу мне какое-то предчувствие тревожит: мне кажется, что надо мной висит в созвездиях какая-то угроза. Что этот пир лишь горькое начало моей судьбы, и кончится она безвременной, насильственною смертью»11 , — тихо сказал он, не сводя взгляда с потолка, будто там были написаны слова.
— Я так понимаю, что эту трагедию вы в Нью-Гэмпшире проходили?
Райан кивнул.
— Видимо, литературу там преподают получше, чем историю.
— Какой двусмысленный комплимент. — Он шлепнул меня по бедру книжкой. — Итак, мисс Энфилд, как Шекспир раскрывает тему судьбы в своих пьесах?
— Это обширный вопрос, — простонала я. — Побольше конкретики.
— В «Макбете» Макбет — жертва судьбы или собственных амбиций?
— Макбет верил в судьбу, но при этом старался предотвратить определение судьбой своей участи. Например, когда он пытался убить сыновей Банко. Но все предсказания оказались правдивыми.
— Забудь о Шекспире. Ты веришь в судьбу?
— Нет. Я верю, что мы сами — творцы своей судьбы. Мне ненавистна мысль о предопределенности. Это лишь отговорка, из-за которой люди перестают брать на себя ответственность за собственные действия. Я считаю, до тех пор, пока мы способны делать выбор, наши возможности безграничны.
Вот как, например, сейчас. Райан лежит на моей постели, я сижу рядом с ним, и разделяют нас всего лишь пара дюймов. Я могу остаться в том же положении, что и сейчас, и спросить о его мнении насчет судьбы. Все будет дружелюбно и чисто платонически. А могу импульсивно наклониться и поцеловать его.
— И как только ты сделаешь выбор?
— Все другие возможности исчезнут.
Райан сел и, потянувшись ко мне, мягко положил руку на мое предплечье.
— Представь себе, — сказал он с озорной ноткой в голосе. — Представь, что ты вернулась во времени в Викторианскую эпоху. И представь, что ты попала в тот момент, когда твой прадед знакомится с твоей прабабушкой. Посмотрев на них, ты бы подумала, что их возможности безграничны? Или ты бы подумала, что их будущее уже определено судьбой? Что им суждено было сделать такой выбор, который, в конечном итоге, привел бы к твоему рождению?
Я помедлила, обдумывая его вопрос. Внизу раздался дверной звонок, и я слабо поняла, что пришли Коннор с Меган.
— Понятия не имею, — наконец, ответила я. — Это другое. И это смешно.
— Поиздевайся мне. Представь, что ты способна предотвратить их встречу?
— Не думаю, что смогла бы. Потому что, предотвратив их встречу, никогда не родилась бы я, а в таком случае, я не смогла бы вернуться обратно во времени и предотвратить их встречу.
— В этом весь парадокс, — усмехнулся Райан.
Я улыбнулась в ответ.
— А ты веришь в судьбу?
— Не уверен, — ответил он. — Спроси меня лет через сто.
По лестнице протопало стадо слонов, и дверь в мою комнату распахнулась. Сначала ввалился Коннор, а за ним вошла и Меган. Райан убрал ладонь с моей руки. Коннор широко улыбался, пока не увидел сидящего на моей кровати Райана.
— Прекрасно, — произнес он. — И ты здесь.
Коннор опустился в кресло и вытащил из рюкзака учебник по физике.
— Немного разомнемся при помощи науки, да? — предложил он.
— Мы уже размялись, — ответила я.
Коннор перевел взгляд с Райана на меня.
— Могу поспорить.
— И что же это значит? — спросила я.
— Неважно, — покачал головой Коннор. — Я тебя поспрашиваю.
Он был наиболее подкован в естественных науках, физике, в частности, и я заподозрила, что Коннор выбрал ее ради глупого интеллектуального соревнования с Райаном. Райан же отвечал на каждый заданный ему Коннором вопрос — в деталях и со скучающим выражением лица.
— Если ты и так знаешь ответы на все вопросы, — наконец, сказал Коннор, — почему бы тебе не пойти домой?
— Коннор! — произнесла я.
— Все нормально. — Райан встал. — Я неплохо разбираюсь в естественных науках. Но не так уж хорошо в истории 20 века. Сообщи, когда вы будете заниматься ею, и я присоединюсь.
Он поднял рюкзак, и я проводила его до входной двери.
— Я бы хотела, чтобы ты не уходил, — сказала я.
Райан дернул плечом.
— Я не хочу, но Коннор будет вести себя по-свински, если я останусь.
— Я скажу ему уйти.
— Не надо, — покачал головой Райан. — Позанимайся с ним. Может, мы с тобой завтра сможем провести немного времени вдвоем?
Сердце в буквальном смысле пропустило удар, и я схватилась за дверной косяк в поисках опоры.
— Я дам тебе свой номер.
Я взяла ручку с телефонной полки в прихожей.
— У тебя в рюкзаке листочка не найдется? — спросила я.
Райан протянул мне руку.
— Просто напиши на тыльной стороне ладони.
Его ладонь, лежащая в моей, была теплой, и это ощущение было практически интимным. Я провела ручкой по его коже, заботясь о том, чтобы цифры были разборчивыми.
Райан прочитал номер вслух.
— Увидимся завтра, — улыбнулся он.
* * *
Вернувшись наверх, я увидела Коннора и Меган, лопающих печенье и сок. Меган посмотрела на меня с сочувствием.
— Что это было? — спросила я у Коннора.
Он пожал плечами.
— Он такой придурок. Зачем приходить на занятие, если тебе это не надо?
— Он не знал, что мы будем заниматься научными предметами, — сказала я. — Предмет ты выбрал.
— Он просто пришел покрасоваться.
— Нет. Это ты попытался покрасоваться, а вышло наоборот.
— Зачем ты вообще его пригласила? Ты знаешь, как я к нему отношусь!
— Нет, я не знаю, как ты к нему относишься, хотя сегодня это стало вполне себе ясно. Чем тебе не угодил Райан?
— Он всем глазки строит. А меня просто раздражает, что ты лебезишь перед ним, как и все остальные девчонки из нашего выпуска.
— Я не лебежу перед ним.
— Еще как. А потом я прихожу к тебе, а он тут валяется на твоей кровати.
— Он мне глазки не строил, — произнесла Меган.
— Он строит глазки большинству девчонок, — с раздражением сказал Коннор.
— Но не толстухам, — сказала Меган.
— Ты не толстуха, — ответила я.
Меган беззвучно рассмеялась и потянулась за очередным печеньем.
— У меня просто кость широкая.
Коннор проигнорировал ее и злобно посмотрел на меня.
— Ты идешь на бал с ним?
— Нет, — сурово посмотрела на него я.
— Ты отказалась? — Его голос прозвучал недоверчиво, а на лице появился слабый намек на улыбку.
— Мне и не пришлось. Он меня не приглашал.
Весь вид Коннора говорил о том, что он поставлен в тупик.
— Но в пятницу, в конце дня, я подумал...
— Ты ошибся. Райан не приглашал меня на бал. И это нормально. Потому что я все равно не пойду.
На меня взглянули и Коннор, и Меган.
— Но ты должна, — произнесла Меган. — Все пойдут на выпускной бал.
— Это традиция, — сказал Коннор.
— Я не пойду. Но раз уж это так очевидно, что для вас выпускной настолько важен, почему бы вам вместе не пойти?