После аварии поняла, что в один миг все может измениться. И жить нужно сейчас, ведь завтра может не наступить.
Сергей боролся за жизнь. Цеплялся за нее. Зубами. Руками. Всем чем только можно.
Но ведь он сам подверг ее опасности. Сам допустил возможности непоправимых последствий. После того как он поправится. А я верила, что с ним будет все хорошо. Я обязательно с ним поговорю о наших отношениях. Они не должны так болезненно бить по обоим. Больше подобное не должно повториться.
— Разговариваете? — в палату зашла Арина Родионовна.
— Да. Общаемся. Я голосом, а мне в ответ тычками, — пожаловалась с улыбкой.
Непроизвольно продолжала гладить живот.
Пройдет не так много времени и от живота останутся одни воспоминания. Зато на руках у меня появится маленький сверточек. Я ждала этого момента и в то же время боялась.
А буду ли я хорошей матерью? Смогу ли дать своей дочери или сыну все, что потребуется? Не будет ли он или она в чем-то ущемлен?
Тетка научила меня тому, что жизнь сложная штука. И может подставить подножку в любой момент.
— А ты повернись. Ему уже тесно у тебя в животике. Хочется вытянуться, распрямиться, — посоветовала женщина.
Я так и сделала.
Совет пришелся малышу по вкусу. Он затих.
— К своему пойдешь? — спросила Арина Родионовна.
— А можно? — я переживала, что меня могут не пустить в реанимацию.
— Тебе можно, — мне подмигнули. — Кое-кто кое-кого подмаслил
Я даже догадалась кто решил данный вопрос с главврачом. Илья постарался.
— А когда лучше?
— После того, как выполнят все назначения. Я тебе шепну, — взяла из рук Арины Родионовны протянутые таблетки.
— Хорошо. Спасибо, — поблагодарила. Всегда помнила, что доброе слово ничего не стоит, но ценность его огромна.
Глава 54
Я стояла возле кровати Зверя и держала его за руку, когда глаза мужчины открылись.
Вот так сразу. Без подготовки. Меня.
То были закрыты. Даже веки не дрожали. И вдруг бац, и распахнулись.
Я даже на миг испугалась. Чуть не отпрянула прочь. Зверьева боялась на интуитивном уровне. Сумел он мне внушить к себе страх.
И так же стремительно закрылись. Как будто и не было ничего.
Но я точно видела.
Никогда не страдала галлюцинациями.
— С-сергей Л-леонидович, — спросила, заикаясь. — Вы меня слышите? С-сергей Л-леонидович? — продолжала негромко звать.
Миг. Еще один. Ничего не происходила.
Начала уверять себя, что все привиделось. Но глаз со Зверя не сводила.
Я буквально впилась в лицо мужчины. Следила за каждой черточкой. Каждым волоском. Боялась дышать, чтобы не обмануться.
И когда уже подумала, что показалось, он вновь открыл глаза. И они оставались открытыми еще целое мгновение, прежде вновь закрылись.
— С-сергей Л-леонидович? — звала.
— Что ты там шепчешь? — к кровати подошла санитарка, моющая полы в проходе.
— Я не знаю. Я не уверена. Но он, кажется, пришел в себя, — залепетала.
— Так что ты молчишь? Надо врача звать. Хотя, подожди. Он же покурить пошел. Сейчас придет.
— Да. Да. Вы правы. Надо звать, — согласилась с женщиной, продолжая сжимать руку Зверя.
Надеясь почувствовать ответное рукопожатие. Однако рука его была все так же расслаблена.
— Что тут у нас такое? — врач появился через пару минут. От него слабо несло табаком.
Все люди. И все жить хотят. И курить. Особенно в ночную смену. Подумала отстранено, принявшись рассказывать о произошедшем.
— Сейчас все проверим. Сейчас посмотрим. Глаза открыл. Это хорошо. Это динамика. Значит, на поправку пошел. Очень хорошо, — бормотал мужчина, щупая, трогая, оттягивая, подсвечивая.
Маленький фонарик в руках доктора не выглядел игрушечным. Когда он проверял реакцию зрачков.
— Да, похоже ему получше. Реакции есть. Значит, в сторону выздоровления. А ты это хорошо придумала. Разговаривать. С больными надо разговаривать. Они так быстрее поправляются. Жаль, что по правилам нельзя. Но я знаю, что можно. Так надо. Ты сейчас иди к себе. Отдыхай. А утром придешь. Я по смене передам. Может к тому времени и вовсе в себя придет, — принялся наставлять меня мужчина.
Я кивала, как китайский болванчик.
Сказал прийти, значит, приду. Мне не сложно. Тем более мне ходить надо. Врач постоянно говорил, что при беременности это полезно. Если не во вред. Вот и буду ходить. По ступенькам. Вверх и вниз. Вниз и вверх.
Я медленно шла к себе в палату, обдумывая случившееся.
То, что Зверьев начал приходить в себя это хорошо. Но вот что будет дальше? Как он поведет себя когда увидит? Может не ходить к нему больше?
Нет. Нельзя.
Что подумают люди?
Человек при смерти. А я не хочу помочь. Вытащить его из комы. Надо помочь.
Обязательно надо. Я дернула дверь к себе.
В комнате кто-то был. Это я поняла еще до того, как интуитивно шагнула через порог.
Сердце усиленно забилось.
Глава 55
— Заходи, курва малолетняя, — скрипучий голос Дрона полоснул по нервам.
Я хотела выскочить. Убежать. Спрятаться. Лишь бы оказаться подальше от мужчины, вгоняющего меня в ужас.
Вот только не успела я и шагу ступить, как заметила в руках Дрона вороненую сталь.
— Куда? Стоять. Зашла внутрь, — приказал.
И ослушаться я не могла.
Я мелкими шажочками прошла в комнату, чувствуя как по спине струится пот. В висках бьют молоточки. А ноги окутывают пудовые гири.
— Дверь закрыла. Быстро, — голос Дрона царапал натянутые до предела нервы.
Помедлила все еще надеясь на чудо. Думала, что мне все это снится. Что все неправда. И ночь, и Дрон, и пистолет только в моем воображении.
— Ты чего застыла статуей? Выполняй, а то я помогу, — злобно прошипел он.
Я дернулась, как от удара током.
Этот мужчина вряд ли пощадит. Даже не сомневалась.
Потянула на себя дверь, прикрывая. Она закрылась с тонким скрипом.
Как крышка гроба, подумала я, чувствуя в груди разрастающийся ледяной ком.
— Молодец, хорошая девочка. Послушная, — довольно ухмыльнулся мужчина.
Дрону потребовалось всего пара шагов, чтобы оказаться рядом. Он больно ухватил меня за руку, потянул на себя. На свет, падающий из окна от фонаря на улице.
— Дай я на тебя посмотрю. Пузатая. Быстро Зверь постарался. Признавайся, его ребенок? — пальцы мужчины с силой сдавливали мою руку.
Я поморщилась, но протестовать не спешила.
— Его.
Внутреннее чутье побуждало говорить правду. Знала, что Дрон знает о том кто отец моего ребенка.
— Вот и отлично. Месть будет слаще, — довольно оскалился он.
Я вскинула глаза на мужчину. Что он хочет этим сказать?
— Думаешь, курва, перехитрила меня? Натравила на меня Зверя и останешься безнаказанной? Как бы не так. Сволочь перекрыл мне весь кислород. А все из-за тебя, падла. Но ничего. Я отомщу так, что мало не покажется. И ты мне в этом поможешь, — недобро заулыбался мужчина.
— Что вы от меня хотите? — не выдержала нервного напряжения, сковывающего по рукам и ногам.
— Хочу чтобы ты сделала хорошо и мне, и себе, — начал Дрон.
Я шарахнулась в сторону. Только далеко уйти не смогла, мужчина держал меня крепко, причиняя боль, которую старалась не замечать.
— Стой, дура. Не трону я тебя. Пузатые меня не возбуждают. Вот когда скинешь Зверьева урода, тогда и покувыркаемся, — злобно шипел мужчина, выкручивая руку.
— Мне больно, — не выдержала и вскрикнула.
— Терпи, курва. А то больнее будет, — угрожал ненавистный Дрон, поигрывая пистолетом.
Оружие не давало мне покоя. Оно лезло в глаза. Пугало. Страшило до обморока. Я не так боялась за себя, как за малыша, которого носила. Понимала, что если что-то случится со мной, то ребенку не выжить. Оттого терпела. Но всякому терпению приходит конец.
— Я и без выкручивания рук хорошо слышу, — постаралась достучаться до сумасшедшего, которым с каждой секундой представлялся мне Дрон. Что-то в его голосе, манере речи, повадках выдавало ненормальное состояние. Интуитивно я чувствовала, что с мужчиной не все в порядке. Он сам на себя не похож.