— Моей девственности достаточно, чтобы вы меня отпустили?
Твердый взгляд мало подходил жертве, которую только что практически изнасиловали. Да что там практически. Вещи надо называть своими именами.
Зверь медлил, не находя слов.
Совесть, непонятно каким образом проклюнувшаяся на поверхность, не позволяла ответить резко. Обидеть и без того обиженную девушку не хотелось. А внутри все еще блуждало возбуждение, а от воспоминаний о пережитых моментах удовольствия, безумно желалось повторения.
Наконец, он нашел самый нейтральный ответ, на который был способен в той ситуации.
— Позже поговорим на эту тему.
— Когда? — продолжала настаивать Ляля.
Они словно поменялись со Зверем местами. Теперь Ляля наступала, а Зверь вынужден был защищаться.
— Тебе надо выздороветь, — Зверь уводил в сторону от ответа.
— Раньше вы об этом не думали, — едко произнесла она.
В глаза Зверю бросился нездоровый румянец, еще недавно он не был так заметен.
Отвечать Зверю не пришлось.
В кабинет вошел Уфимцев, неся в одной руке плащ, а в другой женские кроссовки.
— Вот. Весь этаж оббегал. Но нашел. Должно подойти. Плащ забыла какая-то посетительница еще год назад. И так за ним не вернулась. А кроссовки выпросил у знакомой медсестрички. Если не вернете, то ничего страшного. Но лучше, конечно, вернуть. Девочка совсем не богатая, чтобы разбрасываться своими вещами.
— Хорошо. Давай сюда, — приказал Зверь. — Иди скажи Дрону, чтобы машину подогнал к выходу.
Мужчина не желал, чтобы Уфимцев видел в каком состоянии находится Ляля. Но не потому что ему было стыдно. Он не хотел смущать Лялю. Отчего-то для него это казалось важным.
Уфимцев, как послушная собачка, выполнил в точности все указания.
— Давай помогу одеться, — раскрыл плащ, предлагая Ляле его одеть.
Она поджала губы, по всей видимости, чтобы не высказать что думает о Звере и его обходительности.
Медленно, словно сомнамбула, кривясь, сползла с кресла.
От взгляда Зверя не укрылась мимолетная гримаса боли, исказившая миловидные черты лица девушки. Мужчина мысленно чертыхнулся. И обозвал себя мудаком и кретином. Да толку-то. Сделанного не вернуть.
Плащ пришелся Ляле впору. Она туго затянула ремень, словно желала тем самым отгородиться от всего мира.
— Кроссовки, — Зверь подтолкнул обувь в сторону Ляли.
Она оперлась рукой о стул.
— Я пойду без них.
— Почему? — удивился Зверь. Ведь еще недавно она возмущалась из-за отсутствия обуви.
— Не могу.
— Не можешь надеть чужого? Но ведь плащ смогла и кроссовки сможешь, — Зверь начал терять терпение. Его начало напрягать это место. Хотелось скорее уйти.
— Я не могу наклониться. Голова кружится. А сидеть больно, — почти безучастно пояснила она. Вот только что стояло за ее видимым спокойствием.
Зверь в очередной раз поразился силе воли девушки.
— Я помогу, — слетело с губ мужчины еще до того как осознал, что сказал.
А потом стало поздно отказываться от своих слов. Не тот он человек.
Мужчина наклонился, взял один кроссовок, присел, подставляя его к ноге Ляли.
— Обопрись о мое плечо. Так будет удобнее.
Девушке ничего другого не оставалось, как сделать что он сказал. Ее ладошка легла на плечо Зверя. Другой рукой девушка опиралась о спинку стула.
Мужчина споро, как будто делал это постоянно, надел один кроссовок на ногу Ляли. Затем потянулся за вторым. Девушка переступила, протянув другую ногу.
В этом положении из и застал Уфимцев.
— Дрон ждет в машине, — отчитался он. — Я договорился, чтобы его пропустили к ближнему входу. Его для вас специально открыли.
— Отлично. Тогда мы пошли. Я тебе позвоню. Позже, — Зверь встал на ноги.
Не спрашивая желает ли Ляля идти с ним под руку, положил ее руку себе на сгиб локтя. Девушке ничего другого не оставалось, как двинуться вместе с ним.
Медленно, не убыстряясь и нигде не останавливаясь, они прошли из кабинета, через коридор в сторону запасной выход. От него ближе всего к дороге. На которой уже стояла знакомая машина.
Зверь подвел Лялю к задней дверце автомобиля. Открыл дверь перед девушкой. Помог сесть. Сам же не пошел обходить машину, а залез на переднее пассажирское сиденье, рядом с Дроном.
***
Зверь как будто почувствовал мое состояние. И вовремя самоустранился. Пусть недалеко, на расстояние вытянутой руки, но не рядом. Еще немного и я бы сорвалась в истерику. Мое терпение кончалось. Последние капли ушли на то, чтобы касаться мужчины. Если бы я чуть лучше себя чувствовала, то позорно раздрыдалась, прося помощи у посторонних. Но даже на это нужны были силы. А их у меня не осталось вовсе.
Как со мной случилось то, что случилось, до сих пор не укладывалось в голове. Болезненность состояния не позволяла в полной мере осознавать произошедшую трагедию.
Меня только что поимели прямо на гинекологическом кресле. Ирония судьбы. Страшная насмешка фортуны.
Тело и без того ломившее, раскалывалось на части. Между ног саднило, как будто мне туда вогнали огненный прут и там же забыли.
А ведь в самом начале, когда Зверь трогал меня было даже приятно. Необычно. Удивительно. И приятно. Никогда не думала, что мужские пальцы могут оказаться такими ласковыми.
Я, никогда не допускавшая к себе мальчиков, со слов знакомых знала, что не все мужчины могут ласкать. Иные это делают крайне топорно, словно натирают лампу Алладина. У Зверя пальцы, чьей красотой я любовалась, оказались искусными. А вот все остальное… все остальное огромным до безобразия.
В момент разрыва девственной плевы было больно. Очень больно. Любое прикосновение к телу и без того воспринимала очень остро, а то дефлорация.
Когда первая, пронизывающая тело боль, прошла осталось лишь болезненное переполнение. От которого хотелось как можно быстрее избавиться. Удивило другое, в самый последний момент перед тем как Зверь покинул тело, я почувствовала что-то необычное, еще не совсем приятное, но в то же время волнительное. Вспоминая об этом состоянии внезапно ощутила прилив жара к низу живота.
Что это?
Начала к себе прислушиваться. И поняла, что помимо непонятного томления внизу живота налилась грудь. Даже поежилась от непонятных ощущений.
Это все болезнь. И ее последствия.
От Зверя всего могла ожидать, даже насилию не особо удивилась. С самого начала он вел себя как рабовладелец. Чего только стоило его пачка купюр, брошенная на пол теткиной квартиры. Глупой я не была. Не для того, чтобы нюхать со мной цветы, он выбросил деньги. Да и тетка выла по-настоящему, зная, что меня ждет со Зверем.
А вот поступков после насилия не понимала.
У меня не укладывалось в голове как в одном человеке может ужиться сострадание и жестокость.
— Возле аптеки притормози, — услышала властный голос Зверя.
Машина начала замедлять скорость, пока и вовсе не остановилась.
Зверь открыл дверь, прежде чем выйти повернулся ко мне, как будто желая что-то спросить, но в последний момент передумал.
Глава 9
Зверь всю дорогу думал, спиной ощущая Лялин взгляд.
Осуждает.
Он бы на ее месте убил. Вывернулся, бросил все силы, и убил. Голыми руками.
На то он и Зверь.
Женщины они другие. Забывчивые. Корыстные. Лживые. Подлые. Как бы их жизнь не трепала, поплачут, поругают судьбу, затем тряхнут волосами и пойдут дальше. Словно ничего и не произошло.
Сколько не пытался Зверь настроить себя против Ляли. Не мог. Что-то мешало. И это что-то — ненавистная совесть. Которая сворачивала внутренности в узел, закручивая, сжимая.
Будь у него возможность вернуть время вспять, то сделал бы все иначе. Мягче. Нежнее. В другом месте.
Однако такой возможности нет. Можно лишь повлиять на будущее, вынеся опыт из прошлого.
Ляле нужна помощь.
Вон дрожит вся, скукожилась. Зверю хотелось думать, что дрожь вызвана ознобом, а не его действиями.
Срочно нужна аптека. Там подскажут лекарства от всех болезней. Надо только доходчиво объяснить что требуется.
Из аптеки вышел с двумя пакетами. Купил все, начиная от витаминов и заканчивая антибиотиками на все случаи жизни. Не забыл и средствах гигиены для женщин. В его доме их точно не было. Разве что у кухарки. Но вряд ли у женщины за шестьдесят возникали проблемы с ежемесячными недомоганиями.
Не доходя до машины к нему под ноги кинулся какой-то паренек.
— Дяденька, простите, пожалуйста. Я не хотел, — на Зверя смотрело худенькое детское личико с огромным фингалом под глазом.
В мужчине огненной волной разлилась злость. Воспоминания из детства калейдоскопом закрутились перед глазами.
— Кто это тебя, малец? — ухватил мальчонку за шиворот. Чтобы не сбежал.
Тот не сильно-то и рвался, еле стоя на ногах.
— А вам какое дело? — огрызнулся, словно волчонок.
Время как будто вернулось вспять. Зверь опять был маленьким и точно таким же жалким и избитым, как этот парнишка. Он прекрасно помнил ощущение безнадеги, от которого не выдохнуть, ни вздохнуть.
— И, правда, никакого. Но если расскажешь — помогу.
— Точно поможете? — дрожащим голосом переспросил пацаненок.
Мальчишка, не единожды битый, в полной мере познал чего стоят слова взрослых. Что за произнесенным обещанием может оказаться пустой пшик.
— Зуб даю, — на полном серьезе ответил Зверь.
— Отчим, — за надежду в глазах мальчишки Зверь готов был сию же секунду разобраться с обидчиком. Но у него еще были дела. Поэтому решил сделать проще.
— Как зовут и где найти?
Мальчонка перестал дергаться.
— А мне потом хуже не будет?
Умненькие глазенки пацана, по-взрослому смотрели на мир. Он не по наслышке знал, что сиюминутная выгода может обернуться большой бедой. Чужой дядя пропадет, а с отчимом еще жить
— Про Серегу Зверьева слышал?
— Ну, да. Тот, который весь город держит? — мальчишка не даром околачивался на улице. Знал все местные сплетни.
— Он самый. Скажешь отчиму, что если еще раз пальцем тронет, будет иметь дело с ним.
Зверь достал из кармана куртки неприметную серенькую визитку. На которой с одной стороны был телефонный номер, а с другой оскаленная пасть какого-то зверя. Что-то среднее между волком и собакой.
— Если обидит, позвонишь по вот этому номеру и все расскажешь. Понял?
Мальчишка покрутил в руках кусок картона. Поднял заплаканные глаза.
— Вы, и есть Зверь?
— А если и я. То что?
— Возьмите меня на работу.
Мальцу от силы было лет восемь. Если и ходил в школу, то только начал.
— Тебе деньги нужны? — Зверь полез за бумажником. На подобные случаи у него всегда имелось достаточно налички. В жизни бывает всякое. Кредитные карточки, несомненно, хороши, но из воздуха доставать деньги они еще не научились.
— Не надо, — крепко зажал руку с деньгами, мальчишка. — Я хочу честно.
— Позвонишь мне по этому номеру. Что-нибудь придумаем, — на полном серьезе ответил Зверь.
— Спасибо, — личико мальца расцвело искренней благодарностью.
— Так не за что еще, — Зверь не желал себе признаваться, но ему было приятно.
— Если Зверь сказал, значит, так и будет. Ну, я побегу. Вас там, наверное, краля заждалась, — пацан отличался повышенной наблюдательностью.
Заметил, что на обочине дороги притормозила дорогая машина. А из окна на Зверя то и дело поглядывала какая-то девица.
— А ты наблюдательный, — усмехнулся Зверь. — Давай, беги. Не забудь. На неделе.
— Я все понял, — мальчишка, радостный как солнечный зайчик, побежал вприпрыжку.
Зверь несколько секунд смотрел ему вдогонку.
Почему ему на пути не попался кто-то кто мог бы всего лишь вселить надежду на что-то лучшее? Пара слов и все могло быть иначе.
Иначе он не стал бы тем, кем стал.
Серега Зверьев — мальчишка, над которым все насмехались и дразнили Зверьком, не забывая пнуть побольнее. Или поставить подножку. Это же так смешно смотреть как он размазывает по лицу сопли и скулит, как собачонок, пытаясь прижаться к ноге.
К черту воспоминания!
Пусть они провалятся в бездну!
Теперь весь мир у ног Зверя. И он в нем царь, король и ферзь в одном флаконе.
Мужчина решительно зашагал к машине.
На Лялю даже не глянул. После накативших воспоминаний, не мог смотреть в глаза девушке.
Все проходит. И ее боль пройдет. Уж Зверь-то о боли знает все.