Знакомство с городом начинаю с микробиологического института. Врачи-паразитологи показывают свою богато оснащенную оптическими приборами лабораторию. Под бинокулярной лупой вяло шевелит ногами переносчик филяриоза — комар кулекс фатиганс. Оглушенный парами эфира, он позирует муляжисту.
Кругом множество муляжей из воска, цветных нейлоновых ниток, прозрачных пленок.
В комнатах-холодильниках приятная прохлада, в вивариях, где содержатся лабораторные животные просторно и чисто.
В помывочной шумят машины, легко оправляясь с разнообразнейшим стеклом, — струи кипятка и мыльная пена моют банки, чашки, пробирки, а щетки протирают их, окатывают водой и передают для сушки.
Мы осматриваем коллекции музея института. Вдоть стен развешаны увеличенные фото комаров, москитов, клещей, схемы цикла развития ришты. В 1955 г. из 424 тысяч обследованных жителей штата ришта оказалась у 10 343. В том же году здесь зарегистрирован 1031 случай проказы. В селениях Малабара, в окрестностях Коимбатура встречалась фрамбезия.
В сводных таблицах приведены данные о смертности за период 1946–1955 гг. От холеры в штате погибло 107 060 человек, от чумы — 4956, оспы — 34 809, дизентерии и поносов — 36 922, лихорадок (включая малярию) — 1 036 526 человек. В те же годы от болезни легких умирало в среднем от 69 тысяч до 53,5 тысячи в год[6].
Я покидаю институт, напутствуемый просьбами начать обмен литературой. Несколько интересных снимков и коробка с комарами — первый взнос в счет будущих научных контактов.
Столицу штата, город с полуторамиллионным населением, мадрасцы считают и столицей всего юга Индии. Сопровождающий меня врач Бозе влюблен в свой город, великолепно его знает и с удовольствием показывает мне.
В центре Мадраса на огромной площади расположены древние индуистские храмы. Они окружают четырехугольный пул (водоем), к которому ведут пологие ступени каменной лестницы. В самом центре его возвышается небольшой храм с 12 колоннами. Чтобы добраться до него, надо идти погрузившись по пояс в воду. Пул густо зарос листьями лотоса, в нем кишат низшие ракообразные — циклопы, дафнии и другие планктонные животные.
Группа богомольцев бредет к храму. Их цель — обойти все четыре стены его и приложиться к каменным изваяниям. Несколько ребятишек купается в свободной от лотоса воде, взрослые тут же стирают белье.
Нет сомнений в том, что в пуле легко подхватить ришту: богомольцы считают воду «святой» и пьют ее, проглатывая с ней зараженных риштой циклопов.
В Мадрасе не прекращается амебная дизентерия. Она распространяется не только механическими переносчиками — комнатными мухами и тараканами, но передается и через грязную воду. Белье все тех же богомольцев, переболевших дизентерией, содержит цисты (дизентерийных амёб, окруженных тонкой оболочкой). Попав с грязной водой в желудок, возбудитель сбрасывает цисту, размножается в толстых кишках, изъязвляет их стенки и вызывает кровавый понос.
Пул насыщен и простейшими — жгутиковыми, поселяющимися в человеке и вызывающими различные грибковые заболевания.
— Почему бы, — спрашиваю я доктора Бозе, — не запретить сюда массовое паломничество, питье воды из пула, стирку белья в нем? Надо разъяснять людям в печати, брошюрах, листовках об угрожающем им заражении паразитами. Если по религиозным соображениям этого сделать нельзя, то надо хотя бы очистить пул от лотоса, спустить воду, заменить ее проточной, хлорированной.
— Может быть, кипяченой? — печально улыбается доктор. — Запретить паломничество к святыне нельзя. Сюда стекаются тысячи богомольцев. Каждый из них считает своим долгом подойти к изображению божеств. В мае здесь отмечается день рождения одного из них, в августе — другого, с 6 по 9 октября — снова праздник торжества добра над злом. В этот день, по традиции, Рама одержал победу над злым демоном Раваном. Около храма на костре сожгут его изображение. Представляете, что тут будет твориться? Разве после многовекового убеждения в том, что вода священна, как сами боги, можно поверить, что она — рассадник болезней?
Я тяжело вздыхаю. Не чересчур ли дорогой ценой платят индийцы за поклонение идолам?
— Надо говорить правду и, если она неприятна, произносить ее громче и чаще.
— За год в Мадрасе и во всем штате врачи прочитали 251 лекцию о предупреждении болезней, присутствовало 122 тысячи человек, но этого, конечно, недостаточно, — отвечает Бозе. — Почти невозможно принимать какие-либо энергичные меры по санитарной профилактике в стране, где существует обычай ежедневного омовения холодной водой (из любого водоема, да еще без мыла) с головы до ног. Кроме того, всякая быстро текущая вода считается чистой и пригодной для питья. Вода из священного водоема при храме тем более не может пугать жаждущего исцеления и он ее пьет. Во время эпидемий подобные обычаи приносят страшный вред.
Возле храма я увидел обнаженного по пояс мужчину с тюрбаном на голове. На бритом лице, туловище и руках вся кожа казалась татуированной, покрытой зигзагообразными линиями. Она напоминала собой ствол старого дерева с ободранной косой, на поверхность которого нанесен причудливый узор. Присмотревшись, я убедился, что кожа шелушится. Очевидно, вся эта мозаичная роспись нестерпимо чесалась, потому что ее обладатель яростно скреб пятернями грудь, бока и спину.
Передо мной был больной, страдающий тропическим гинее имбриката, или малабарским зудом. Это грибковое заболевание встречается на юге Индии, Цейлоне, Малайском архипелаге и в ряде других мест.
В тот же день вечером в госпитале врач показал мне еще одно грибковое заболевание, характерное для штата Мадрас, — мицетому, или мадуромикоз, мадурская стопа. Когда были сняты бинты и вата, я увидел изуродованную до неузнаваемости, увеличенную вдвое стопу, изрытую глубокими язвами и трещинами и покрытую сукровицей. Зрелище было поистине ужасным. Я попросил разрешения вымыть руки, хотя ими ни до чего не дотрагивался.
В соседней палате мы остановились у постели юноши, который мучался от семидневной лихорадки, встречающейся только в двух местах земного шара — Индии и Японии. Она распространена среди жителей деревень, расположенных в глухих лесах, где обитают полевые мыши вида микротус монтебеллон. Больной сильно ослаб. У него болела голова, отсутствовал аппетит, ныли мышцы, сильно увеличились железы.
Мальчика-подростка укусила крыса и ввела в рану возбудителя, вызывающего содоку. Он содержится в слизистой оболочке десен и языка, в слезах александрийской крысы. В месте укуса на ноге образовалась отечная, сильно воспаленная язва. Лимфатические сосуды казались красными тяжами. Чтобы приостановить распространение инфекции, они приняли на себя первый удар. Но возбудитель уже прорвался в кровь: на груди ясно обозначилась пурпурно-красная сыпь.
К счастью, высокая температура при содоку держится всего два-три дня, смертность не превышает 10 процентов случаев.
Последний пациент, привлекший наше внимание, страдал кеданской лихорадкой, или тзутзугамуши, болезнью, распространенной главным образом в Японии, но встречающейся также вдоль восточной прибрежной полосы Индии и Цейлона.
Возбудитель — риккетсиа ориенталис — передается летом или осенью при сборе ягод, кореньев, фруктов небольшими клещами, которые водятся на берегах рек. Передатчиками выступают самцы кровососущих личинок клещей из семейства краснотелок. Любопытно, что риккетсии не оставляют клеща на всем пути его развития — они присутствуют в яйцах, личинках, нимфах и во взрослых красно-телках. Попадают возбудители к ним от полевых мышей, крыс и других мелких животных. Болезнь протекает, как сыпной тиф, и сопровождается повышением температуры, высыпанием на коже, лихорадкой, упадком сил.
Назавтра продолжаем осмотр города. На самом берегу Бенгальского залива воздвигнут памятник труду. На четырехгранном пьедестале группа рабочих при помощи палок-рычагов сдвигает огромную каменную глыбу.