Вообще отношения с первой же встречи устанавливаются теплые и искренние. Общая работа, как всегда, сближает. Часами, забывая обо всем, обсуждаем способы борьбы с беспощадными врагами человечества — болезнями.
Индия — родина но только древнейших — цивилизаций, но, как считают, и натуральной оспы и чумы. Утверждают, что уже в XII в. н. э. жрецы знали о предупредительных прививках против оспы и, следовательно, самое болезнь.
В первой половине нашего столетия наибольшее число оспенных больных насчитывалось в Индии и Иране. В 1953–1958 гг. из 563 611 зарегистрированных в Азии случаев оспы 417 940 приходилось на Индию. В 1958 г., по статистике ВОЗ, во всем мире было отмечено 242 тысячи заболеваний оспой, причем 218 тысяч — в Индии, через год соответственно 70 тысяч и 50 тысяч! Но 50 тысяч — это не 200 тысяч. Столь резкое снижение заболеваний стало возможным только после массовых прививок, проведенных в Индии и Восточном Пакистане.
Чума, натуральная оспа, холера, проказа, малярия, амебная дизентерия, слоновая болезнь и многие другие такие же опасные и такие же массовые болезни давным-давно могли бы исчезнуть здесь, как исчезли они в Европе, в Америке, в Советском Союзе.
Могли бы, но не исчезли. От многовекового владычества чужеземцев осталось тяжелое наследство.
Сейчас в стране сотни больниц, госпиталей, тысячи и тысячи больничных коек, разветвленная сеть санитарной службы, противоэпидемических станций, родовспомогательные учреждения, научные институты, фармацевтические фабрики.
В самоотверженной работе индийских врачей и ученых я имел возможность убедиться не раз.
Сегодня это уже не горстка одиночек без рупии за душой, а мощная армия медиков, вооруженная знаниями, знакомая со всеми последними достижениями современной науки.
Одно из крупнейших научных учреждений страны — Институт микробиологии в Дели. Здесь исследуются те заболевания бактериального происхождения, которые распространены в Индии. Мы консультируем сотрудников института и консультируемся у них, обмениваемся научными трудами.
Вот и теперь. Я привез оттиски последних работ по природной очаговости болезней, переносимых насекомыми и клещами. В качестве личного подарка передаю небольшую, написанную маслом картину. На ней изображен занесенный снегом дачный погребок, несколько берез вокруг и следы от валенок на рыхлом, пушистом снегу. В таких уголках у нас раньше обычно зимовали комары анофелес — переносчики малярии. Сейчас школьники, неутомимые помощники маляриологов, вряд ли позволят уцелеть хотя бы одному комару. При помощи веников и щеток они весной сметают комаров и сжигают их на железных листах.
Но моих индийских коллег на картине заинтересовало совсем другое — снег. Они никогда не видели настоящего снега, да еще в таком количестве. Микробиологи благодарят за подарок и решают выставить его в институтском музее.
Вечером доктор Самбасиван, который знакомил меня с рядом научных учреждений, пригласил в гости к одному из врачей ВОЗ.
Праздничное шествие слонов в Дели
Мне показывают множество прекрасно выполненных цветных снимков. Некоторые из них воспроизводят те места, куда мне как раз предстоит поехать. Изображения рассматриваем на экране через небольшой фонарь. Роскошная тропическая природа, дикие слоны и буйволы, обезьяны на дороге, змеи на деревьях! Я признаюсь вслух о моей симпатии к змеям. Это вызывает оживление среди присутствующих.
— Э, раз вы любите змей, доктор, — восклицает хозяин, — значит в Индии вы будете под постоянным покровительством самого Шивы, бога-повелителя змей.
— А насколько надежна эта защита? — осведомляюсь я — В Индии, как известно, от укусов ядовитых змей ежегодно гибнет около пятнадцати тысяч человек[1]. Или Шива опекает только приезжих?
Под общий смех доктор обещает дать мне ампулу с противоядной сывороткой и шприц.
— Я, — добавляет он, — конечно, верю в могущество Шивы, но шприц, когда иду в джунгли, на всякий случай ношу в кармане.
Переходим на открытый балкон и удобно устраиваемся в мягких плетеных креслах. Друзья обсуждают, чего следует остерегаться, как уберечься от убийственной жары юга, что можно есть.
Луна висит прямо над головой, почти не образуя тени. Ярко и ровно блестят звезды. Город засыпает, гаснут огни в окнах соседних домов, под балконом еще некоторое время грохочут по мостовой двуколки, шуршат последние машины. Городской шум постепенно стихает. На смену ему приходит шум ночи. Явственно слышен вой шакалов, но здесь он так же привычен, как у нас шелест троллейбусов.
Я задумался, глядя на город, озаренный необычным зеленоватым светом луны.
— О чем вы мечтаете, доктор? — Ко мне подсаживается хозяин дома. — Устали, наверно?
— Ничуть! Я думал сейчас о тех поездках, которые мне, молодому врачу, приходилось совершать по Сибири. Насколько мы тогда были беднее и хуже оснащены. В нашем багаже, а весь багаж-то обычно состоял из одного рюкзака, не было и сотой доли того, что имеется сейчас в арсенале паразитологов и маляриологов. Но мы ездили, лазали по болотам, бродили по непроходимым лесам, чтобы уничтожить переносчиков малярии. Если бы мне тогда сказали, что через 35 лет в нашей стране малярия будет полностью ликвидирована и я в поисках анофелесов стану ездить по Индии, я бы решил, что собеседник мой сошел с ума.
Долго говорим о важности личных встреч для борьбы с болезнями и их переносчиками. Я вспоминаю, как участвовал в ликвидации чумы в Ираке, оспы и клещевого тифа в Иране.
За разговором время прошло незаметно. Пора и честь знать! Хозяин приглашает нас в машину, сам садится за руль и развозит по домам. В вестибюле гостиницы «Амбасадор» расстаюсь со своими новыми друзьями.
До сих пор не знаю, отчего произошла путаница с днем моего отъезда из Дели. Видимо, виноват был я сам: назвал другую дату вылета на юг. Но как бы то ни было, я радовался задержке: благодаря ей я получил целые сутки, совершенно свободные от всяких дел. Утром позвонил своему давнишнему другу, доктору Прему Лаллу. Пять лет назад мы познакомились с ним в Москве, которую он посетил в качестве члена делегации индийских врачей. Тогда я показывал ему наш Первый медицинский институт. Как только Лалл услышал, что я свободен, он радостно прокричал в телефонную трубку, что сейчас приедет.
Через полчаса мы уже катим по делийским улицам. Лалл счастлив, что может ответить на мое гостеприимство в Москве «той же монетой».
— Самое главное и наиболее интересное в моем чудесном городе, — начинает он…
— Но для меня тут все главное и мне все интересно, — прерываю его. — Показывайте все.
Останавливаемся возле недавно поставленного памятника Ганди. Здесь много алых цветов и зелени.
На территории Нью-Дели возвышается знаменитый храм Лакшминараян. Небольшой по размерам, он украшен тремя высокими четырехгранными башнями, слегка суживающимися кверху. Так точно найдены пропорции отдельных частей сооружения, что башни не только не делают его громоздким, но, напротив, придают ему необычайную легкость.
Сложен он из светлого желтоватого камня и окружен темной зеленью. Во дворе перед храмом — продолговатые бассейны с фонтанами.
Покоем и безмятежностью веет от этого места. Прохладу и тень находит здесь множество людей.
Лалл подвозит меня к памятнику XIII в. — знаменитому минарету Кутуб-минар.
— Двести тридцать восемь футов в высоту, — сообщает он.
Меня, правда, поражает не высота, хотя она и удивительна, а гармоничность и величественность башни. Собственно, это не одна, а пять поставленных одна на другую башен, напоминающих по форме шахматную ладью. Стен» их не гладкие, а как бы гофрированные и украшены цветной мозаикой.
1
В 1963 г., по данным ВОЗ, от укусов змей умерло около 15 тысяч человек. Индийские источники считают эту цифру заниженной и называют 40 тысяч. В настоящее время в Индии все шире применяется лечение от укусов змей специфической противоядной сывороткой.