Теперешніе отдѣльные участки при первомъ удобномъ случаѣ снова разверстаются по началамъ справедливости, но затѣмъ опять на долгое время перейдутъ въ отдѣльное пользованіе каждаго общинника, безъ мелочнаго вмѣшательства общины, безъ страха отчужденія ихъ въ другія руки.
Другія угодья примкнутъ къ этимъ двумъ классамъ, смотря по характеру своему; такъ, лѣса, вѣроятно, послѣ новаго раздѣла опять будутъ розданы по отдѣльнымъ рукамъ и на долгія времена, а выгоны останутся общиннымъ достояніемъ ежегодно.
Въ этомъ направленіи и теперь уже во многихъ обществахъ идетъ горячая борьба и возбужденіе. И если пока мы можемъ назвать нѣсколько волостей, гдѣ эта борьба кончилась какими-нибудь результатами, то это потому, что крестьяне боятся путаницы, которая можетъ произойти отъ общаго передѣла, не надѣются собственными силами уладить дѣла общины и ждутъ высшей, государственной санкціи. Эта боязнь основательная. Въ самомъ дѣлѣ, представимъ себѣ, что въ какомъ-нибудь обществѣ начался общій пересмотръ владѣній; но одно существованіе мертвыхъ душъ внесло бы такую путаницу, что превратило бы деревню въ адъ.
Насколько сибирская форма землевладѣнія, сейчасъ описанная, способствуетъ введенію интенсивной культуры и въ какой мѣрѣ эта культура уже существуетъ?
Добрую половину этого вопроса мы сочли бы праздною шуткой, неумѣстною подъ перомъ уважающаго себя изслѣдователя, но, въ виду раздающихся съ нѣкоторыхъ сторонъ жалобъ на хищничество сибирскаго мужика и обвиненій его въ полной неспособности въ культурной предусмотрительности, мы отвѣтимъ на этотъ вопросъ.
Въ сибирской деревнѣ мы нашли общину глубоко сознающею свои верховныя права на землю, но не позволяющую себѣ вмѣшиваться въ отдѣльныя хозяйства своихъ сочленовъ; мы нашли духъ солидарности, своеобразно соединенный съ духомъ свободы для каждой индивидуальности; мы узнали, что во владѣніи своею землей каждый можетъ производитъ какія угодно операціи. Несомнѣнно, что такая форма очень удобна для введенія интенсивной культуры. Пользуясь своимъ участкомъ неопредѣленно долгое число лѣтъ, на протяженіи, по крайней мѣрѣ, двухъ поколѣній, работникъ не можетъ опасаться за цѣлость произведенныхъ улучшеній; не встрѣчая со стороны міра мелкихъ придирокъ, постоянныхъ ограниченій и вмѣшательства въ его земледѣльческія работы, онъ можетъ въ полной мѣрѣ считать себя свободнымъ и въ состояніи дѣлать какіе угодно опыты на своемъ участкѣ.
Почему же въ Сибири нѣтъ даже признака интенсивнаго хозяйства?
Потому, что въ этомъ до сихъ поръ не было надобности. Когда подъ руками есть неизмѣримый просторъ полей, когда земля богата черноземомъ, когда этотъ черноземъ не истощенъ, тогда нелѣпо было бы требовать отъ крестьянина интенсивной культуры. Колонисты Запада, Америки и Канады, помѣщикъ Венгріи и нашей Малороссіи также практикуютъ залоговое хозяйство, распахивая новыя земли и забрасывая на много лѣтъ старыя, но ихъ никто не обвиняетъ въ хищничествѣ. Придетъ время — и это хозяйство приметъ высшую культуру, какъ приметъ ее въ свое время и русскій крестьянинъ и сибирякъ. А теперь этотъ крестьянинъ былъ бы помѣшаннымъ безумцемъ, если бы, въ виду простора, сѣлъ на маленькій клочекъ земли и ухаживалъ бы за нимъ съ ревностью французскаго крестьянина, имѣющаго два акра.
Недавно въ одной изъ деревень Ишимскаго округа, вблизи города, произошло такое событіе. Крестьяне этой деревеньки, видя, что ихъ хлѣбъ то померзаетъ, то вымокаетъ и вообще плохо родится, рѣшили общимъ голосомъ и общими силами удобрить землю. И начали они возить на поля навозъ, возили день, два, цѣлый мѣсяцъ; свозили сотни тысячъ возовъ; свезли все, что было въ деревнѣ вонючаго, и стали ждать слѣдствій. Къ ихъ удивленію, хлѣбъ почти вовсе пересталъ родиться, на унавоженныхъ мѣстахъ выросла такая густая и высокая трава, что походила на лѣсъ, трава-лѣсъ съ невѣроятною силой душила хлѣбъ, пока крестьяне не рѣшились бросить, наконецъ, это ужасное мѣсто.
Крестьяне въ этомъ случаѣ сыграли роль Иванушки; они смутно слыхали, что землю можно удобрять; слыхали, что для этого употребляется навозъ, и рѣшили сдѣлать опытъ, упустивъ изъ виду, что земля ихъ и безъ того богата, что посѣвы страдаютъ отъ климатическихъ условій и что противъ климатическихъ вліяній есть другія мѣры, въ число которыхъ ни въ какомъ случаѣ навозъ не входитъ…
Хищническое истребленіе лѣсовъ безспорно, но оно зависитъ отъ другой причины, болѣе глубокой, болѣе общей и болѣе печальной, нежели отсутствіе интенсивнаго хозяйства, — мы разумѣемъ потерю сибирскихъ богатствъ безъ всякаго результата для умственнаго развитія сибирскаго крестьянина.