- Ну, что ж, сержант, флаг вам в руки!
Ехидные усмешки как по команде тут же стихли. Гофорт чуть сбледнул, но деваться ему было некуда: на него смотрели восемь - именно восемь, я это точно помню - наших парней. Он очень деликатно и даже как-то бережно установил яблоко на голове Арлин. Потом взял в руки принесенную ему снайперскую винтовку и стал не торопясь удаляться от девушки. Точно так же, без спешки он прицелился и произнес уже без всякого сарказма:
- У тебя, милая, еще есть последний шанс.
"Милая" прозвучало уже совсем по-другому, чем давешнее "мисси".
Арлин не шелохнулась, но, несмотря на ее браваду, я заметил, что она не могла унять бившую ее мелкую дрожь. Обвинить ее в этом никто бы не смог. Гофорт глубоко вздохнул:
- Ладно, дорогуша, я очень надеюсь, что ты не шелохнешься.
Я первым вскочил с места, когда наш циркач спустил курок - это чертово простреленное яблоко распалось ровно на две половинки, с двух сторон свалившиеся с головы Арлин! Все парни как один с облегчением вздохнули и восхищенно загудели.
- Молоток ты у нас, сержант! - выкликнул один из них.
- Да здравствует рота "Фокс"! - выкрикнул другой.
Только одну мелочь мы упустили из вида: Арлин свою голову под мишень уже подставила и теперь имела право кончать игру.
Так вот, пока Гофорт грелся в лучах славы, Арлин тихонько подошла к нему, продолжая держать руки за спиной и демонстрировать ровные зубы в ослепительной улыбке.
Что у нее в пальцах, я заметил раньше сержанта - то было яблоко. Гофорт увидел его только тогда, когда девушка приблизилась к нему почти вплотную. Она кинула ему это яблоко, и он его поймал.
Снова как по команде воцарилась мертвая тишина. Все напряженно застыли. Арлин Сандерс вкрадчивым, как у кошки, движением взяла со стола винтарь, изогнула дугой бровь и выжидательно посмотрела на Гофорта.
У меня ни на миг не возникло сомнений в том, как сержант поступит мне было отлично известно, насколько сильно в нем развито чувство справедливости; да и мужества ему было не занимать. Не говоря о том, что он даже мысли допустить не мог, чтобы в присутствии своих солдат вильнуть хвостом. Гофорт был сделан не из того теста! Так что мы опять стали зрителями спектакля, который только что посмотрели, разве что герои поменялись ролями.
Гофорт установил яблоко на своей лысине, ледяным взглядом сверля Арлин. Она смотрела на него не менее выразительно - вряд ли даже самые страстные любовники в состоянии с такой жадностью пожирать друг друга глазами.
Девушка стала не торопясь поднимать винтовку. На ней даже оптического прицела не было - только железная прорезь мушки. Парни, окружавшие сержанта, разошлись в стороны, чтобы не маячить в зоне огня. Меня это настолько резануло, что я - в пику им - на пару шагов подошел к Гофорту. Что-то в этой девушке внушало доверие и убежденность в том, что она не собиралась убивать ни сержанта, ни стоявших рядом зрителей.
У Гофорта, однако, на этот счет было собственное мнение.
- Если будешь мазать, - сказал он так тихо, что я с трудом расслышал его слова, - лучше бы тебе взять чуть выше, чем ниже.
Он натянуто улыбался, хотя просьба его прозвучала вполне обоснованно.
Ничего не ответив, Арлин стала аккуратно целиться. Долго ждать она себя не заставила - при звуке выстрела яблоко как ветром сдуло с лысины Гофорта. Подскочивший капрал Стаут поднял его. В отличие от первого, это на половинки не распалось, но чуть выше центра в нем зияла пробитая пулей дыра.
Растерянное молчание затянулось - никто не мог подобрать нужных слов. Гофорт встал и подошел к Арлин Сандерс. Уперев руки в бока, он подчеркнуто внимательно разглядывал ее прическу, пока остальные ждали, затаив дыхание. Затем Гофорт наклонился и взглянул девушке в глаза, как равный равному.
- Ты и в самом деле морской пехотинец. - Он подмигнул.
Я был абсолютно уверен, что больше он в жизни не назовет Арлин "мисси". Вы же сами понимаете - она не промазала [6].
После этого случая некоторые наши ребята стали называть Арлин "волевая".
Шансы на то, что Арлин в этой дьявольской передряге удалось уцелеть, были ничтожно малы; но и у меня, по логике вещей, их было ничуть не больше. Надежда на то, что она жива, давала мне силы идти вперед; злость, вскипавшая при мысли о ее смерти, побуждала к действию. Когда, казалось, уже все силы были на исходе, я вдруг остро ощущал прилив кипучей энергии в ожидании справедливого возмездия.
Как будто желая испытать на прочность мою вновь обретенную решимость идти до конца, Фобос вознамерился подвергнуть меня новым испытаниям. Взглянув вниз, я заметил, что шахта аварийного выхода не доходит до того уровня, где находилась атомная электростанция. Лестничные перекладины завершались несколькими погнутыми и искромсанными металлическими прутьями.
- Проклятье! Я же нутром чувствовал, что слишком уж все подозрительно хорошо складывается! - воскликнул я.
Немного ниже того места, где лестница обрывалась, располагалась толстая металлическая крышка люка, открывавшего путь в коридор, по которому можно было попасть на следующий уровень подземных сооружений.
Эта крышка, служившая дверью на очередной этаж, выглядела тяжелой и массивной. Она была заперта на замок, и, чтобы открыть ее, нужно было повернуть похожее на штурвал колесо на внешней стороне люка. В обычных условиях сделать это было бы несложно, но, так как лестница обрывалась в нескольких ступенях над ней, задача становилась почти неразрешимой.
Какое-то время я оставался в растерянности. Если бы я повис, ухватившись одной рукой за последнюю перекладину, то другой мог бы с трудом дотянуться до колеса, однако проблемы это не решало, поскольку никакого рычага, чтобы его открутить, у меня рядом все равно не было, а свалиться в дьявольскую преисподнюю в таком положении было легче легкого. Я глубоко вздохнул, закрыл глаза и принялся соображать.
Да неужели же я совсем из ума выжил?! Повернувшись на сто восемьдесят градусов - лицом к лестнице, я просунул ногу между последними ступенями, после чего, закрепившись таким образом, стал медленно разгибаться до тех пор, пока не повис вниз головой. Теперь, когда искомый рычаг найден, дело за мускулами.