уд как на лагерях концентрационных было написано. В деревне Верхний Суходол, что Тульской области, где водка и войнишка,т.е. стенка на стенку,– все развлечения, жил малец Саша Успенский. А стал Александр Иванович Успенский? Аж до наркома НКВД Украины дослужился и счастливым был, т.е. уходил, в основном от дедушек НКВД с их времяносными событиями, ну, как колобок вывертывался и улепетывал от ответа, – вот это и было проявление надёжливого и стремливого случая. Ну, а без собственных качеств тоже никуда. Был он послушливым и исполнительным и нас балбесов, тогда еще очень молодых к такому же порядку приучал.Для начала приспособился он к полпреду ОГПУ Матсону, что на Урале хозяйство имел и к тому еще, что немаловажно, и к жене его прилюбился
А уж дальше гулял.От Матсона успешливо перешёл к Ягоде, заведывал экономическим отделом, что страну нашу на великие подвиги дел успешливо поднимал, а тут ему Ягода вопросец: «Вы ведь верный человек, Александр Иванович?». А Александр Иванович готов носом землю рыть, корчуя врагов революции к ней относящейся и не относящейся одновременно и левой, и правой рукой товарища Ягоды быть. Но во время чесания в затылке, охватили товарища Ягоду сомнения на счет этого самого Успенского и он его затолкал на переферию. И стал он для Александра Ивнововича не просто Ягодой, Упырем – Ягодой.Но здесь подоспела новая служба от малюсенького человечика с очень большой властью, – товарища Ежова. Во время пьяни, а пьян он был почти всегда, или даже очень часто, подписывал он Александу Ивановичу любые документы на истребление врагов народа, так что Алекандр Иванович, удостоился и встречи с дорогим товарищем Сталиным, который пытал его, – верный ли он ленинец и не являлся ли прихвостнем Ягоды.
Александр Иванович стойко стоял за народную правду на Украине: «В Киеве каждый из этой бригады Ежова занимался тем, что подбирал материалы для арестов, причем материалы тут же фальсифицировались и давались на санкцию Ежову, который в пьяном виде, не читая материалов и даже не ознакомившись с краткими справками, санкционировал эти аресты. Особенно отличался в этом отношении Листенгурт, который ставил перед Ежовым вопрос об аресте военных. Он приносил Ежову громадные списки командиров и политработников, а беспробуд-но пьяный Ежов подписывал их, не зная даже, на сколько человек он дает санкцию». Всему конец наступает. Испугался Александр Ивнович, с кем не бывает, и отдался случаю, оставив записку, что кидается в Днепр, а оказался в Миассе под именем Шмашковского Ивана Лаврентьевича, добропорядочного труженика, откуда его уже выискали да и расстерляли люди нашего дорогого Лаврентия Павловича Берия с его верным соратником Кобуловым, – тем самым, чьи сотрудники довели ло сердечного приступа Максимову Екатерину Александровну, отчего она и скончалась, поскольку состояла в браке с каким – то Рихардом Зорге, – явно немецким шпионом. Это потом выяснилось, что Рихард Зорге вовсе и не шпион, а наш самый, что ни на есть важный разведчик, много что сделавший для нашей Родины, а, главное, доказательно доказал, что японцы нападут на США, а про то мы им ничего не рассказали, но японцы с СССР воевать не намерены. Сплоховал только в одном Зорге, – точно указал дату нападения немцев на СССР, а делать этого было никак нельзя, поскольку еще во время переговоров с Рибентроппом оговаривалась такая ситуация, что де для отвода глаз все будут кучковаться на границе с нашей страной, а немекий вождь ударит по Англии всеми авиационными и морскими силами.
Но с Кобуловым и Берией расчитался уже наш лидер кукурузы Никита Сергеевич Хрущов, который, когда из – за границы получил фильм: «Кто вы, товарищ, Зорге», наградил погибшего от повешения япноцами нашего героического разведчика Званием Героя Советского Союза. А вот дорогой Леонид Ильич Брежнев, когда посмотрел фильм про Штирлица, строго спросил: «Героя дали?». «Никак нет .Леонид Ильич», – был ответ. – «Это собирательный образ». «Но тогда наградите званием героя артиста, игравшего роль Штирлица» – будто бы заявил мудрый Леонид Ильич.
Вот вам примеры удачливых и неудачливых случаев в практике нашего ведомства. Да, что там говорить. Какая кутерьма полнялась после очередного преобразования Отечественного образа жизни, когда все мы гордо перестраивались. Каких только гадостей и наплевательностей не было в адрес Зои Космодемьянской. Каких только случаев о ней не рассказывали.
27 января 1942 года Лидовым была опубликована в «Правде статья» –«Зоя», где подробно описывался этот подвиг 18 летней девушки. Их было 10 человек с заданием поджигать бутылками «КВ» – зажигательной смесью деревни и места стоянки немцев, – только двое из десяти приступили к делу. Остальные или сгинули в неизвестности случая, или вели себя вовсе непотребным образом, как Клубков, которого немцы поймали, и он им сказал в присутствии Космодемьянской следующее:
«Да, офицер спросил у меня, она ли это и что мне известно о ней. Я в присутствии Космодемьянской показал офицеру, что это действительно Космодемьянская Зоя, которая вместе со мной прибыла в деревню для выполнения диверсионных актов, и что она подожгла южную окраину деревни. Космодемьянская после этого на вопросы офицера не отвечала. Видя, что Зоя молчит, несколько офицеров раздели ее догола и в течение 2–3 часов сильно избивали ее резиновыми палками. Космодемьянская заявила офицерам: „Убейте меня, я вам ничего не расскажу“. После чего ее увели, и я ее больше не видел». Ну, расстреляли мы этого Клубкова. А товарищ Сталин дал указание, – кто бы ни был из этого подразделения немцев на будущее всех расстреливать без суда.
Неприятность произошла только тогда, когда мертвую Зою из могилы выкапывали. Сразу куча женщин бросилась доказывать, что это их дорогая дочь. Били друг друга смертно. Победила Космодемьянская. И с тех пор мы её всюду и поминаем. И я как старый работник особейщины совесть случая ищу в охапке душистых цветов.
В ЩЕНЯЧЬЕМ ВИЗГЕ ИХ ОРКЕСТР
Герой, – всегда Герой. А предатель всегда предатель. Как бы не обеляли черного кобеля до бела, но черным останется он навсегда, как и сволочь, которая и есть сволочь, что живет повсюду.
И только на первй взгляд, это с какой стороны посмотреть. Но истина остается прежней. Это как демократия. С какой стороны демократия, для кого демократия, а там уже суди, по своему: партократия, плутократия, – всё равно cratos – власть. Чья власть? Вот в этом – то и вопрос. Если ломами латыши рубят вкось и вкривь русских и евреев, конечно, после прихода к власти Гитлера, то это демократия?! Если устраивают «волынскую резню», а украинские полицаи сжигают белорусов в Хатыни заживо, то это проявление национальной гуманности и милосердия? А может быть после бандеровского «прозрения» Самостийной Украины всем стало и ясно, и понятно, что не только Степан Бандера, но и сам самостийный гетман Мазепа, целовавший крест в верности Петру Самодержцу Российскому, а затем переметнувшийся на сторону шведов, Герой! А вот Церковь православная так не считает и грехом гетману – предателю не отпустила. А там много всяких примеров да примерчиков, из которых только внешне следует герой совсем рядом: это и генерал Власов, полковник Пеньковский, – расжемчуженные параллели.
Но остановимся и помаяковничаем вволю. Вот она – Родина. И от Родины и жизни с Родиной начинается поступь Героя. А превходящие обстоятельства, – это щеняций визг оркестров улюлюканья и присюсюкивания. Кто эти Герои, кто методично и последовательно выявляли после войны защитников, например, новой прогитлеровской России или самостийной Украины.Мы о них ничего или почти ничего не знаем, но любострастие их к Родине очевидно.
Вот в местной полиции в своём родном селе Перекоп под Харьковом дослужился до должности начальника участка Иван Добробабин, а это бывший панфиловец, участник знаменитого боя у разъезда Дубосеково не бросился под танк, а попал в плен.Неизвесные Герои разыскали его да и посадили. А вот с «Тонькой-пулемётчицей» еще надёжливей вышло, она палачом работала в отряде у Каминского, а по совместительству проституткой – без оплаты для кого угодно (это всё в 22 года):
«Все приговоренные к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек — столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой-то ямы. Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто-то из мужчин выкатывал мой пулемет. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все…».
Но после войны наши Герои скрытого фронта не спали, а расчетливо суетились, устраивая не мыслебдудие и словобесие, а проникновение в справки и документы, отчего произошло следующее с выяснением пружин бытия этой особы:
«После войны она успешно прожила в течение 33 лет, вышла замуж, стала ветераном труда, почётной гражданской своего городка Лепель в Белоруссии. Ее семья имела все положенные по статусу льготы: квартиру, знаки отличия к круглым датам и дефицитные товары. Муж у нее тоже был участник войны, с орденами и медалями. Две взрослые дочери гордились своей мамой. Её часто вызывали в школу рассказывать детям о своём герои-ческом прошлом фронтовички-медсестры. Тем не менее, её