Однако девочку, похоже, совершенно не впечатлили ни железные доводы, ни здравая логика, ни моя пламенная, насквозь ими пропитанная, речь.
– Разве Управляющий не велел тебе слушать ведуна? – меланхолично уточнила Лисия.
– Морта? – я чуть не задохнулась от возмущения. – Так, выходит, это белобрысого поручение? Ну, разумеется! – хлопнула я себя по лбу. – Кто б еще мог до такого додуматься?! И чего он не сообщил о поручении лично? Побоялся? – я победно вскинула голову, живо представив его лицо в отметинах моего собственного производства.
Которые тут же захотелось разнообразить и приумножить.
– Потому что у него есть свое поручение от Алджеро, – тем же спокойно-философским тоном ответила девочка и умостилась на ближайший камень. – Сегодня новый рейд, и у него прибавилось незапланированной работенки.
– У-у, надеюсь, ему там тоже придется что-нибудь драить, – мстительно буркнула я и взялась за тряпку.
Да вот только не тут-то было! Едва я занесла обтирочное орудие над злополучной стеной, как плесень, ощутив прямую угрозу, тут же дала деру, словно заправские лохматые клопы-переростки. Меня передернуло, и я вопросительно уставилась на девочку.
– Что? – Лисия, очевидно, ничего не имела против ползающей по стенам плесени.
– Оно живое, – выразительно пояснила я и снова потрясла тряпкой в воздухе. Издав нечто среднее между комариным писком и шипением ежа, плесень ускорилась в животном желании укрыться в спасительных влажных расщелинах.
– Живых здесь не водится, – со всей серьезностью, на которую была способна, доверительно сообщила девочка, чем вызвал у меня подспудное желание засунуть ее в одну из заплесневелых расщелин. – Впрочем, будь я на ее месте, – она кивнула на один островок, который отчаянно крался у самого моего носа к ближайшей трещине, – я бы тоже пыталась уползти. Таких чистильщиков еще поискать! – хохотнула она.
Это почему-то меня задело, и я, скомкав злополучную ветошь, бросила ею в неугомонную шутницу.
Быстро увернувшись, Лисия ловко подхватила тряпье и нахмурилась.
– И куда ты собралась?
– Наверх, – без обиняков сообщила я, подходя к лестнице. – Свое задание я выполнила, – я окинула взглядом стены, которые явно вздохнули с облегчением, избавившись от большей части плесени. – Ну, или почти. Остальное скоро тоже уползет, просто держи тряпку на виду. А мне некогда с этой блажью водиться.
– А ты куда-то спешишь? – заинтересовалась Лисия, и я, преодолев первую ступеньку, застыла. – Это там, в подлунном мире, вы, люди, все время куда-то бежали, страшась не успеть. Но здесь все иначе: нет времени, нет начала и конца. Нет великого замысла и нет смысла, – я медленно развернулась и вздрогнула, поймав серьезный взгляд собеседницы. Ее лицо посерело, черты лица заострились. На миг мне снова показалось, что она стала старше по меньшей мере на пару веков. – Тебе больше не нужно никуда стремиться. Не нужно притворяться, не нужно играть. Здесь ты можешь просто быть. Это великая свобода… от самого себя. Кто-то этим наслаждается, другие же, – девочка понурилась и обняла себя за плечи; ее глаза обесцветились, – потеряли то единственное, ради чего жили. И свобода Дартада стала теперь для них не более, чем вечным заточением.
Ее слова, насквозь пропитанные покорным смирением и ядовитой верой в непреложность загробной истины, вызвали во мне гремучую смесь горького сочувствия и отторжения.
– А ради чего жила ты, Лисия? – невольно вырвалось у меня, хотя я прекрасно понимала, что едва ли получу ответ на довольно личный вопрос.
Но я не могла не спросить. Не знаю, зачем. Возможно, любопытства ради. А может мне захотелось хоть как-то приободрить и поддержать одинокую душу, что в этом странном мире стала едва ли не единственной, кто не смотрел на меня с презрительным пренебрежением.
– Ради семьи, – вдруг ответила девочка и закрыла глаза, словно представив себе свою прошлую жизнь. – Моя цель и мое единственное желание – это семья и ее благополучие. Я вознесусь к небесам, провалюсь сквозь землю, умру и воскресну, продам душу демону, но сделаю все, чтобы она жила долго и счастливо, – глаза Лисии вдруг озарились сочной зеленью умытой дождем травы; ее плечи расправились, а лицо стало взрослее, красивее. Сказать откровенно, я даже немного залюбовалась представшим передо мной образом прекрасной девушки и совершенно позабыла, где я и почему здесь нахожусь. – Я всегда буду оберегать ее покой и сон, исполнять все ее прихоти и желания. Положить к ее ногам свою жизнь – настоящее счастье для меня.