Выбрать главу
"How art thou called?" he asked. - Как тебя зовут? - спросил он. Pablo looked at him quickly when he heard the tone of his voice. Пабло быстро взглянул на него, услышав, как он сказал это. Then he got up and walked away. Потом встал и ушел. "Maria. - Мария. And thee?" А тебя? "Roberto. - Роберто. Have you been long in the mountains?" Ты давно здесь, в горах? "Three months." -Три месяца. "Three months?" -Три месяца? He looked at her hair, that was as thick and short and rippling when she passed her hand over it, now in embarrassment, as a grain field in the wind on a hillside. Она снова провела рукой по голове, на этот раз смущенно, а он смотрел на ее волосы, короткие, густые и переливающиеся волной, точно пшеница под ветром на склоне холма. "It was shaved," she said. - Меня обрили, - сказала она. "They shaved it regularly in the prison at Valladolid. - Нас постоянно брили - в тюрьме, в Вальядолиде. It has taken three months to grow to this. За три месяца всего вот на столько отросли. I was on the train. Я с того поезда. They were taking me to the south. Нас везли на юг. Many of the prisoners were caught after the train was blown up but I was not. После взрыва многих арестованных опять поймали, а меня нет. I came With these." Я пришла сюда с ними. "I found her hidden in the rocks," the gypsy said. - Это я ее нашел, перед тем как нам уходить, -сказал цыган. "It was when we were leaving.
- Она забилась между камнями. Man, but this one was ugly. Вот была уродина! We took her along but many times I thought we would have to leave her." Мы взяли ее с собой, но дорогой думали, что придется ее бросить. "And the other one who was with them at the train?" asked Maria. - А тот, что тогда был вместе с ними? - спросила Мария. "The other blond one. - Такой же светлый, как ты. The foreigner. Иностранец. Where is he?" Где он? "Dead," Robert Jordan said. - Умер, - сказал Роберт Джордан.
"In April." - В апреле.
"In April? - В апреле?
The train was in April." Поезд тоже был в апреле.
"Yes," Robert Jordan said. - Да, - сказал Роберт Джордан.
"He died ten days after the train." - Он умер через десять дней после этого.
"Poor man," she said. - Бедный, - сказала Мария.
"He was very brave. - Он был очень смелый.
And you do that same business?" А ты тоже этим занимаешься?
"Yes." -Да.
"You have done trains, too?" - И поезда тоже взрывал?
"Yes. -Да.
Three trains." Три поезда.
"Here?" - Здесь?
"In Estremadura," he said. - В Эстремадуре, - сказал он.
"I was in Estremadura before I came here. - Перед тем как перебраться сюда, я был в Эстремадуре.
We do very much in Estremadura. В Эстремадуре таких, как я, много.
There are many of us working in Estremadura." Там для нас дела хватает.
"And why do you come to these mountains now?" - А зачем ты пришел сюда, в горы?
"I take the place of the other blond one. - Меня прислали вместо того, который был здесь раньше.
Also I know this country from before the movement." А потом, я давно знаю эти места. Еще до войны знал.
"You know it well?" - Хорошо знаешь?
"No, not really well. But I learn fast. - Не так чтобы очень, но я быстро освоюсь.
I have a good map and I have a good guide." У меня хорошая карта и проводник хороший.
"The old man," she nodded. - Старик. - Она кивнула.
"The old man is very good." - Старик, он очень хороший.
"Thank you," Anselmo said to her and Robert Jordan realized suddenly that he and the girl were not alone and he realized too that it was hard for him to look at her because it made his voice change so. - Спасибо, - сказал ей Ансельмо, и Роберт Джордан вдруг понял, что они с девушкой не одни здесь, и он понял еще, что ему трудно смотреть на нее, потому что, когда он на нее смотрит, у него даже голос меняется.
He was violating the second rule of the two rules for getting on well with people that speak Spanish; give the men tobacco and leave the women alone; and he realized, very suddenly, that he did not care. Он нарушил второе правило из тех двух, которые следует соблюдать, чтобы ладить с людьми, говорящими по-испански: угощать мужчин табаком, а женщин не трогать. Но он вдруг понял, что ему нечего считаться с этим.