Читать онлайн "По ком звонит колокол" - Донн Джон - RuLit

МОЛИТВА IX

Боже предвечный и милосердный! Взгляд Твой столь чист, что невыносимы ему прегрешения наши, мы же столь нечисты по природе своей, что не в силах противиться греху, а потому постоянно пребываем в страхе, что отвратишь от нас навечно взор Твой, ибо, как не можем перенести страдания сами, но только помощью Твоею[326], так непереносимы Тебе наши грехи наши, но, Сыном Твоим убелены, предстоят взору Твоему, ибо взял на Себя и представил к Престолу все грехи наши, столь Тебе неугодные. У Природы есть взгляд убивающий — взгляд Змея, несущий мгновенную смерть всякому, на кого падет он[327], но нет у Природы взгляда, питающего нас; но Твой взгляд, о Господи — Твой взгляд таков[328]. Призри же на меня, Господи, в страдании моем[329], да отведешь меня от грани смерти телесной; обороти на меня взгляд Твой — и воскресну из смерти духовной — смерти, в которой погребли меня родители, во грехе произведя на свет, — смерти, в которой погружаюсь в глубины Ада, присовокупляя множество совершенных грехов, на это основание, этот корень первородного греха. И все же прими меня под Твой покров, о благословенная преславная Троица; ведомо Отцу — я исказил Образ Его, данный мне при Творении[330], ведомо Сыну — я пренебрег своей долей в Искуплении, — но, о благословенный Дух, ниспосланный ради веры моей, будь пред Ними свидетелем: в это мгновение я принимаю все, что столь часто, столь мятежно отвергал, да пребудет со мною Твое благословенное дуновение; будь предстателем моим пред Ними: подобно тому, как это ослабевшее тело исходит слезами, так и бедная эта душа — только больше, много больше — истекает кровью; не бич гнева Господня, что обрушился на меня скорблю, — но о том, что прогневил Господа моего. Благая пресвятая Троица, будь же вновь врачевателем мне: вот он я — предпиши мне лечение; будет ли душа надолго удержана в этом томящемся болезнью теле — это пойдет ей во исцеление; но и иное стало бы исцелением — если бы я знал, что в Твою руку отойдет душа моя[331], — если бы поспешно покинула она это тело, перейдя к Тебе.

X. Lente et serpenti satagunt occurrere Morbo

Они находятся в трудном положении, сталкиваясь со столь медленно текущей болезнью[332]

Johann Daniel Mylius, Opus medico-chymicum, 1618.

Иоганн Даниель Милий, Медико-химический трактат, 1618 г.

МЕДИТАЦИЯ X

Природный мир устроен подобно шкатулке с секретом: открываешь ее, а в ней заключена другая; окоем Небес носит в себе Землю, Земля носит на себе города, города населены людьми. Так концентрические круги сбегаются к своему центру, и этот центр — распад и разрушение[333]. Лишь нетварное стремится прочь от центра сего; лишь нетварное, покров невещественный, который мы можем помыслить, хотя и не явлен он нашему взору, — нетварный свет[334], эманация света божественного, в котором пребывают Святые Его, в который облачены они, — он единственно не стремится к центру распада, ибо не был сотворен из Небытия, и переход в Небытие не грозит ему. Всему прочему в мире Небытие довлеет; довлеет даже ангелам, даже нашим душам: они движутся над теми же полюсами, клонятся к тому же центру. И не будь они сотворены так, что благодаря Промыслу Божию пребывают бессмертными[335], их природа не могла бы противиться притяжению центра, который есть Небытие. В мире сем (если взять мир во всей его полноте: окоем Небес, что окружает Землю, и Землю со всеми государствами ее, и всеми народами, в них живущими) величайшие из бедствий — те, что подкрадываются к нам невидимо; они настигают нас путями тайными, но тем горше их последствия, что явлены нам[336]. Так Небеса были поражены водянкою, и излились воды на землю, сокрыв ее[337], — но придет день, и случится жар небесный[338], и весь мир будет сожжен[339]. О сей небесной водянке — потопе — было возвещено миру за 120 лет, прежде чем разверзлись источники вод[340]; и те, кто приготовился к нему, были спасены; но жар придет внезапно, придет, чтобы сжечь все; потоп, изливаясь с небес, не содеял им никакого вреда, не погасил светил небесных, не затушил источники небесного огня[341]; но грядущий жар, эта небесная лихорадка — пламя сие сожжет саму печь, уничтожит небеса, опустошит их огнем[342]. Известно о Сириусе, Песьей Звезде[343], что дыхание ее губительно, что дышит она заразой, — но также мы знаем и то, что когда восходит она на небосклоне — в эти дни мы облекаемся в подобающие одежды, придерживаемся диеты и сторонимся палящего солнца — и эти меры позволяют нам избежать болезни; но кто может расчислить пути блуждающих звезд и комет? а потому — разве можем мы убежать их влияния и знамений, разве можем воспротивиться тому, что предсказывают они, разве можем расстроить их предсказания: никакой альманах[344] не скажет нам, когда сорвется с небосвода звезда, сие нам неведомо; ни один астролог не скажет нам, когда соответствующее влияние кульминирует, ибо эта тайна принадлежит сфере, которая выше сферы земли[345]; а то, что наиболее тайно, — наиболее опасно. Сие наблюдение верно и по отношению к делам человеческим, к странам и политическим союзам. Рокот дюжины барабанов, открыто призывающих к мятежу, не столь опасен, как тайные речи, передающиеся шепотом, в темных углах, от заговорщика к заговорщику. Стена крепостная выдержит пушечный залп, но не устоит перед миной, что заложена в подкоп, тайно подведенный под стену; тысяча врагов, изрыгающих угрозы и поношения, не столь опасна, как несколько заговорщиков, давших обет молчания. И народ богоизбранный много и тяжко согрешил перед Господом, скитаясь в пустыне, и позже, войдя в Землю Обетованную, — но ни один из этих грехов не был вменен народу иудейскому так, как ропот[346], ропот в сердцах, тайное неповиновение, тайное противление Господней воле; воздаяние за этот грех было тягчайшим и беспощаднейшим[347]. Сказанное верно и по отношению к недугам телесным; разве не это испытываю ныне? Пульс, моча, испарина — словно заговорщики, связанные обетом молчания, они не подают ни единого знака, дабы мог я постичь, сколь опасна моя болезнь. Разве силы мои истощены натиском противника — я ведь не чувствую себя ослабевшим; разве моим войскам перерезали пути подвоза продовольствия — я ведь не жалуюсь на аппетит; разве мои советники продались врагу или поддались безрассудному порыву — но мое восприятие ясно, разум незамутнен; однако и невидимое — зримо, и я чувствую то, что от чувств сокрыто: болезнь одолевает меня. Болезнь избрала меня своим Королевством, объявила себя Императором, провозгласила существование Arcana Imperil[348], Государственных Тайн, которыми живет Государство и которые оно не обязано разглашать. Но в государстве есть еще и Магистрат, а в Магистрате — дыба для заговорщиков. У врачей же такой дыбой, на которой пытают они болезни, являются обследования; и вот они подступились к болезни моей.