В питании гренландцев основное место заняли европейские продукты. Только у полярных эскимосов северо-западной части острова в пищевом рационе преобладает мясо морских животных.
Перемены коснулись и духовной жизни. Произошло расширение сети школ: все дети школьного возраста охвачены обучением, которое ведется в основном на датском языке. Обучение способствует ознакомлению гренландцев с жизнью других стран и народов, с основами современных наук.
Крокодилов мы увидели не сразу. За проволочной решеткой поблескивала серо-зеленая болотная жижа. Когда глаз привык, мы заметили огромное шишковатое бревно тоже серо-зеленого цвета. Это был огромный, покрытый роговыми наростами крокодил. Он, будто окаменев, прижался к илистому откосу водоема и терпеливо ждал удобного момента, чтобы вонзить зубы во что-нибудь теплое, трепещущее, живое. От одной этой мысли по спине забегали мурашки.
— Метров восемь будет, — заметил Месикас, директор заповедника, — а встречаются и десятиметровые. Этот настолько здоров и прожорлив, что ему ничего не стоит проглотить своего собрата. Поэтому его и загнали в отдельный бассейн.
В соседнем загоне уже были не десятки, а сотни крокодилов — этих прямых потомков доисторических пресмыкающихся, дошедших до нашего времени в мало изменившемся виде от юрского периода развития Земли. Одни из них лежали неподвижно, другие лениво плавали, высовывая из воды выпученные крохотные глаза.
— Сколько их! — изумлялись мы.
— В нашем хозяйстве больше двух с половиной тысяч, — не без гордости ответил Месикас.
В одном из отделений был "телятник" этой необычной животноводческой фермы. Там лежали и копошились размером в полено крокодильчики-детеныши. "Полен" было очень много. Каждая самка крокодила откладывает от двадцати до ста яиц.
Мы так пригляделись к крокодилам, что я совсем близко подошел к одному, чтобы сфотографировать. Правда, этот "крокодило" был надежно спеленат веревками и, вытащенный из воды, лежал на крыльце служебного здания. Я смело сделал еще шаг, подбирая наилучшую позу для съемки, как в это время крокодил захрапел, заворочал глазами. Неожиданно я отлетел в сторону: меня резко оттолкнул подоспевший старик в соломенной шляпе с рисунком крокодила — значком смотрителя. Он показал на хвост хищника. Я понял, что и связанный крокодил опасен: может изувечить человека одним ударом хвоста.
Хвост крокодила действительно силен и опасен для окружающих. Недавно, когда в Московском зоопарке переселяли большого крокодила с летней "квартиры" на зимнюю, на его голову натянули мешок, челюсти стянули петлей, и все же угроза не миновала. Мощный хвост хищника держало одиннадцать человек.
Не менее страшное оружие — клыки мощной челюсти крокодила и пятисантиметровые когти на лапах. И все же находятся смельчаки охотники, которые берут крокодилов живьем. Как и солдат-минер, охотник на крокодилов может ошибаться только раз: вторую ошибку он не сможет сделать, потому что его не будет в живых после первой.
Масса крокодила часто достигает полтонны, бороться с ним в воде может только человек большой отваги, силы, быстроты, хорошо знающий повадки этого хищника.
Абрам Месикас в своей конторе показал нам очень красивые вещи — бумажники, дамские сумочки и туфли, портфели, чемоданы, сделанные из бугристой, узорчатой крокодильей кожи. Она высоко ценится и идет на экспорт. Ради кожи и разводят крокодилов. В Париже и Нью-Йорке кожа крокодила средней величины стоит более ста долларов.
На стене висели диаграммы, которые показывали увеличение поголовья крокодилов и сдачи их кожи на экспорт. У Месикаса были планы развития хозяйства, о котором он говорил охотно и с энтузиазмом. О себе он рассказывал мало… Студент Абрам Месикас давно стал "работать на революцию". В дни вторжения империалистов он первым заметил высадку десанта интервентов и сообщил об этом Фиделю Кастро. За доблесть, проявленную в боях, Кастро подарил ему пистолет, с которым Месикас не расстается.
Сахарный тростник — канья, как называют его на Кубе, то же для кубинского крестьянина, что рожь для нас, хлопок для узбека. Это "сладкое золото" забирали за бесценок иностранные монополисты.
Когда едешь по кубинской земле, вдоль дорог зеленой стеной выше человеческого роста стоит канья. До аграрной реформы более половины всех обрабатываемых земель Кубы принадлежало одному проценту землевладельцев. На них трудилась огромная армия обездоленных сельскохозяйственных рабочих, которые вместе со своими семьями составляли почти треть населения страны. 12–15 недель в году батраки были заняты на уборке урожая. Почти три четверти крестьян не владели землей, которую обрабатывали, а арендовали ее у крупных помещиков-латифундистов, чьи поместья доходили до 20–30 тыс. гектаров. Можно было целый день ехать верхом на лошади по землям одного хозяина.