Асха, наверное, была единственной женщиной кто настолько раздражал, что она готова была избавиться от нее. Спасало ее то, что брат проводил с ней только ночи и не собирался связывать судьбу, в отличие от самой Асхи. Ее не смущало, что у нее уже был спутник, тем более что иметь двух мужей не запрещалось. Тиссая догадывалась: амбициозная девушка хотела большего и была готова устранять всех соперниц, лишь бы получить полное внимание сан-ши. Другим девушкам, не смотря на подпорченные Асвой личики, не мешало снова и снова назначать встречи с любвеобильным братом.
Локон одханки немного поумерил его страсть — ее запах нравился ему, и если бы не это, он не крал бы его в кабинете отца со шкатулки. Так что пусть Асха катится в бездну. Тиссая уберет ее из Гнезда, особенно после того, когда заметила как та слишком часто вертелась подле проверяющих, особенно около одного — этот змей еще и мило флиртовал с ней. Обоим яду и дело с концом.
Им еще с Игнис предстояло разобраться, которая посмела напасть на имение после отбытия незваных гостей. Отряд отчима, как и многих других до нее, быстро поставил матрону на место. А чтобы больше не смела питать какие-либо надежды, сообщили о смерти Эшхара на инициации, что было не так уж далеко от истины. Тогда Тиссая сама думала, что брат вот-вот преставится.
Но пришлось увезти его подальше от Гнезда, во избегания очередных проблем. Лучшим местом, пока все не наладится, была резиденция бывшего друга, которого взяла в супруги богатая матрона из столицы. Вот теперь пришло время взыскать с него должок за помощь в повышении статуса. Правда, Эшхару там сильно не понравится.
Двери открылись и в комнату вошло несколько асванов. Мужчина вместе с охраной подошел к нише, где лежал асван, которого продали недавно. Он с любопытством осмотрел приобретенного раба, затем дал знак, и асвана несколько раз окатили водой. Один из охранников наклонился и с трудом открыл его рот, вливая из маленького пузырька жидкость. Асван, сначала метущийся и пытающийся оттолкнуть его, вскоре успокоился.
— Надеюсь, меня не обманули на счет тебя, и я не зря трачу дорогие зелья, — прошептал мужчина. Затем, повернувшись к рабам, громко заявил: — Знаю, вам хотелось бы, чтобы он сдох, но если это случится, сдохните вы все. Уяснили?
— Господин, прошу простить смиренного раба, за то что открыл рот, — вставил кто-то, — но как долго он здесь пробудет?
— Возможно после первого его боя, — снизошел до ответа асван, — затем его переведут. Как только он придет в себя, объясните новому рабу правила и обязанности.
— Да, Господин, — пробормотала толпа, мысленно желая ему и асвану провалиться в жерло вулкана.
— Ты, — обратился он к рыжему, — следи, чтобы он был цел и невредим. С тебя спрошу первым, несмотря на то, что ты любимчик одной из наших Матрон. Понял?
"Да почему я?" — закричал он мысленно, но смиренно кивнул и с неприязнью посмотрел на лежащего асвана.
Резко вынырнуть из небытия, Эшхара заставил пронизывающий холод. Какой-то идиот окатил его студеной водой. Горло пересохло, и язык с жадностью прошелся по губам, собирая влагу. Кто-то с силой разжал челюсти и влил горькую жидкость, заставив проглотить. От снадобья все внутренности окатило жаром. И снова тьма. Тьма, которая нежно обволакивала, защищала и помогала уйти от боли, сковавшей кости и мышцы.
Эшхар с трудом разлепил веки, проморгался, пытаясь прогнать муть, которая никак не рассеивалась. Осторожно провел сухим языком по зубам и небу — клыки были на месте, и это насторожило его. Обычно они выпадали сразу, уступая новым, острым и чуть длиннее обычных. И снова похоже без силы, он абсолютно не чувствовал, а тем более не видел никаких нитей дара. Расстроился, но радовало, что хоть остался жив.
Нос неприятно защекотало, и он поднял руку, по привычке убрать мешавший локон. Но под ладонью оказались короткие пряди, а у висков и вовсе было выбрито. С обреченностью он снова и снова проводил по стриженным волосам. Зачем ему обрезали косу? Он теперь выглядел как позорный слуга или воин с последним званием. Его уже не так страшило отсутствие клыков и дара, как потеря длинной косы — гордости всех высших асванов. Затем он ощупал кисти рук. Ничего?! Где символ его Дома? Где принадлежность к высокой касте?
— Думал, уж отправишься к праотцам! — раздался задорный голос, в котором проскальзывали нотки неприязни, — а нет… оклемался.
Да кто такой, что смеет так выражаться по отношению к наследнику Пятого Дома? Эшхар скосил взгляд и увидел усмехающегося молодого одхана с пером в руке. Кулаки сжались и Эшхар шумно вздохнул. Сколько он валялся, что успели приехать солнцепоклонники. Они что, обручили пока он был в бессознательном состоянии? Но и брачных браслетов он не ощущал, на нем вообще ничего не было: ни украшений, ни привычной одежды.