Да и не все равно ли ему, победит он или нет. За выигрыши он получал лишь только синяки и ушибы, а в случае проигрыша обещали наказание.
Был только один плюс — после боя с ящером ему наконец то сняли ошейник. Его наличие сильно бесило и напоминало о его статусе вне боя. Хотя по большей части здешние рабы вообще праздно жили, тратя усилия лишь на тренировки. А когда некоторых уводили на проводимый аукцион каждую декаду — даже радовались что теперь у них появится новый Хозяин. В начале он не понимал, как можно быть в восторге от рабской жизни, а потом выяснил, что это место — элитная часть питомника, где специально выращивали или находили уникальных рабов для Высоких домов и многие иной жизни кроме рабской не знали.
И похоже лишь ему не повезло, во первых он был изгоем среди них, являясь той же расы что и их хозяева. В боях участвовал только он и ещё парочка бывших воинов не росшие с детства в питомнике. Именно они посматривали на него с ненавистью так как помнили о свободе и по чьей вине её потеряли.
Как же Эшхара все это раздражало! Поперек горла стояла паршивая еда, которую он ел лишь бы набить желудок. Жесткое, неудобное ложе и невозможность полноценно отдохнуть не дергаясь от каждого шороха. А ещё долгое воздержание от отсутствия женщин. Ему не приводили их, как это делалось для остальных рабов и он догадывался почему. Сама распорядительница и ее сестра имела на него виды. Первая матрона в праве могла его заставить, но к счастью у нее был пунктик — он должен был прийти к ней добровольно. И если женщина думала, что воздержание заставит его согласится на удовлетворение её страсти, то глубоко ошибалась. Асванка была по его меркам некрасива и слишком стара и никакого желания, кроме раздражения не вызывала. А вот от другой можно было ожидать все что угодно.
Близких встреч до этого он избегал лишь из-за очередных ранений на арене, где после, было не до постельных утех. Тут бы не сдохнуть от постоянной ноющей боли, от порезов, ушибов и последствий укусов мелких тварей бездны, которых отлавливали и добавляли для большей зрелищности и потехи.
Когда после сытного ужина, его повели тёмными коридорами, он насторожился: вели явно не на арену.
— Куда мы идем? — спросил Эшхар у охранников.
— Увидишь, наконец-то повеселишься, — загадочно ответил один из них и хохотнул.
— Весельями я уже сыт по горло, — пробурчал Эшхар.
Поднявшись на несколько этажей вверх, они вошли в небольшую комнату. Мебель была хорошо подобрана и расставлена, создавая приятную атмосферу. Лишь стоящее по среди комнаты массивное кресло с резными подлокотниками его смутило. Следом за ними вошла служанка и преподнесла кувшин с чашей. Конвоир приказал ему выпить крупную серую горошину, одиноко лежащую на золотом блюдце. На него с ожиданием уставились.
— Что это? — с подозрением спросил Эшхар, катая горошину между пальцами.
— Пей! Не боись, не отрава.
— Лекарство?
— Тип того. Хватит спрашивать, пей или насильно затолкаем. Хотел узнать поподробнее, но увидев злобные взгляды асванов, Эшхар решил не рисковать и просто закинул горошину в рот. Когда запил водой, ему указали на кресло, которое наверняка притащили преднамеренно. Эшхар позволил прижать кисти и тут же почувствовал холодный металл на запястьях и щелчок замка.
— Какого гшера? — обескуражено поворачивая голову то к одному, то к другому мужчине, проговорил Эшхар. — Зачем приковали?
— Много болтаешь раб, — протянул асван, взяв черную широкую ленту и повязывая её Эшхару на глаза, — я бы еще и кляп вставил.
— Да что вы творите?! — недовольно воскликнул Эшхар, задергавшись и слепо вращая головой во все стороны. Сквозь плотную ткань абсолютно ничего не проглядывало, погрузив мгновенно его во тьму. — В жопу засуньте свое веселье.
— Непременно, — хохотнули в ответ и наступила тишина. Несколько минут ничего не происходило, словно эти двое насмехались над его неведеньем и беспомощностью. Затем он почувствовал как чьи-то пальцы вдруг закопошились у пояса штанов, сначала он от неожиданности затих и напрягся, затем дернулся всем телом, пытаясь уйти от ласк.
— Эй, вы что делаете. Прекратите! — хрипло проговорил Эшхар. К ужасу, его тело откликнулось на прикосновения, от бегаюших и ласкающих пальцев возникло сильное, практически на грани боли, желание. Дыхание сбилось, разум затуманился, кровь прилила к паху… От осознания что с ним это проделывают мужчины, а его тело против воли откликается, Эшхар испытывал стыд и злость. Это еще больше заставляло вертеться ужом уходя от прикосновений. Гшер что происходит? Наказывают за проигрыш ящеру? Или то что он игнорирует намеки матрон разделить постель. Решили его унизить таким способом?