Наконец Лагари остался один. Его друзья разошлись по домам, а он сам продолжил пеший ход вдоль не особо людной улицы, закинув рюкзак на одно плечо. По нему Дин видел, что парниша совсем не боялся получить в затылок. Он шёл совершенно расслабленно, не сёк периметр, не оглядывался. Безграмотная беспечность, не иначе. Будь Дин хоть на одну десятую столь же спокойным за свою жизнь, то расстался бы с ней ещё с год назад, когда, возвращаясь с одного из первых заданий, чуть было не напоролся на нож преследователя, идущего за ним прямо от места недавнего погрома.
Нагнав Кишина, Дин с хлопком положил руку ему на плечо, отчего тот дёрнулся, явно не ожидая, что кто-то станет столь бестактно вторгаться в его личное пространство.
– Ё… – осёкся он. – Мистер Рид? Вы меня напугали.
– Со мной можно на «ты», если что. Есть минутка поговорить?
Приглядевшись к молодому, Дин сразу смог заключить, что вырос он в богатой семейке. Сама его природная внешность словно показывала, что он принадлежал высшему сословию, ибо симпатичных на вид индусов Дину прежде видеть никогда не доводилось, а тут прямо-таки готовый низкосортный актёришка для не менее низкосортных сериалов про подростков. Его смоляные волосы были настолько плотно уложены лаком, что аж светились, что вызывало у одноглазого чувство испанского стыда. И всё бы ничего, но золотая цепь, выглядывающая из-под расстёгнутого верха рубашки, только больше усугубляла желание рассмеяться мелкому понторезу в лицо. Он прямо-таки вопил о том, какой он крутой и богатый, и это было само по себе забавно.
– Да, конечно. Что-то случилось? – достаточно быстро пошёл на контакт Лагари.
– Случилось. Ты, я погляжу, вообще с девушками общаться не умеешь? – понизив тон, сразу перешёл в наступление Дин.
– Что? О чём ты?
– Криста рассказала мне кое-что, и это что-то мне очень не понравилось. Имей в виду, говорю я с тобой сейчас не как препод, а как обычный парень, что тебе ровесником приходится. Понравилось девчонку гнобить, да?
– Я-я… – растерянно протянул парниша, начиная нервничать. – Не совсем понимаю, о чём вы. Я с Кристой почти не общаюсь.
– Не отнекивайся, сучонок, я помню, что было утром. В людей просто так стулья не кидают. Давай с тобой кое о чём договоримся. Ты извиняешься перед Кристой на коленях, а потом объясняешь всей группе, что у тебя просто хорошее воображение. И не дай, сука, бог, я узнаю, что ты этого не сделал. Твоя жизнь и жизнь твоих родителей превратится в ад на земле, и я могу это устроить меньше чем за день, – к концу Дин процедил свои слова как нельзя агрессивнее, ибо от этого разговора он кипел лишь больше.
Лагари упёрся взглядом в пол и широко распахнутыми глазами внимал всё то, что говорил Дин, при этом не прекращая ходу. Тут даже психологом быть не надо – на лице у него всё было написано. Страшно ему стало не по-детски.
– Надеюсь, у тебя хватит ума сейчас со всем согласиться, а не начать тыкать связями или должностью своего папани.
– Н-не… я не собирался… – дрожащим голосом отнекивался парень.
– Это славно. Мы же друг друга поняли?
– Да…
– Тогда быстро развернулся и попиздовал в институт, пары у тебя ещё не закончились. Чтоб к завтрашнему дню я получил хорошие новости.
В моменте развернувшийся Кишин поспешил пойти в обратном направлении, семеня по улице так, словно у него от страха сводило ноги. Запугивание всё же случилось. И, тем не менее, случилось оно без рукоприкладства, чем Дин был одновременно доволен и раздосадован. Ему хотелось чисто от себя дать засранцу такой втык, чтобы он до конца жизни запомнил, однако поступать так точно не стоило. Сейчас он был запуган обычными словами и небольшой провокацией, приправленной ложью. Оставалось лишь дождаться, пока придут результаты сей беседы.
Ну а пока Дина ждали другие дела.
Глава восьмая. Время откровений.
2099 год. Конец июня.
Собственная дверь казалась чужой. От неё так и веяло негативом. Казалось, что стоит коснуться ручки, как в моменте жизнь изменится в худшую сторону. Семь лет несчастья, ДТП, диарея – что угодно. Дин молча стоял перед своей дверью, не в силах сделать шаг. Он прекрасно понимал, что если и зайдёт в свою квартиру, то выйдет из неё отнюдь не в прекрасном расположении духа. Каэдэ должна была вот-вот подойти, но в голове Иватани не было даже примерных мыслей о том, что ему придётся говорить. Как ему оправдать убийство? Сказать, что это была вынужденная мера? Так оно и было, но разве Мори это порадовало? Плакала она тогда явно не от великого счастья. Ситуация была отвратительной, собственно, как и самочувствие одноглазого, из-за которого он ощущал, что вот-вот стошнит прямо на свой подъездный коврик. Всё же недосып не даёт положительного эффекта, это факт.
Так он и тёрся у своей квартиры, пока соседняя дверь не открылась и оттуда не выглянула чёрная копна волос, явно принадлежащая девушке. Тонкая шея держала этот взъерошенный помпон, выходя откуда-то из-за двери. Оглянувшись по сторонам, незнакомка наигранно вздохнула и цыкнула в придачу.
– Ньэ-эх. Я-то уж понадеялась, что жара чуть спала… Потом мусор выкину, хрен с ним, – сказала она, вдруг повернувшись к парню. – О, сосед. Чего замер?
Это была та самая соседка, которую Дин встретил пару недель назад. Теперь, когда она повернулась, Иватани смог рассмотреть её получше. Это была молодая девчушка, лет семнадцати или двадцати. Явно не японка, скорее она походила на славянскую девицу, однако её чистый акцент совсем не выдавал в ней чужие для английского языка корни. Изумрудные глаза, острый нос, худое лицо, неестественно тёмные волосы и донельзя измученный вид, словно она вот-вот помрёт. Шарм у неё, сказать по правде, достаточно необычный.
– Да так…