– Звучит… логично.
– Однако же, пустые разговоры о предположительных планах всё же немного греют душу, тут я с тобой буду солидарен. Вот чем ты займёшься, когда всё это дерьмо закончится?
– Ну, думаю, было бы неплохо выучиться на педагога и пойти преподавать в наш институт, как ты.
– Так иди без подготовки, как я. К чему учиться-то?
– Для собственного развития, дурень. Тебе просто повезло встретиться с Нери, иначе бы ты на эту должность просто бы не попал.
– Сука, обидно, – легко толкнув ногой Тсу, цыкнул Дин.
– Зато правда. А ты? Что думаешь делать?
– Знаешь… Меня тут отец Каи пригласил работать к себе, так что, скорее всего, пойду учиться на врача.
– Ты? Врачом? Пф…
Сдерживался Тсу не больше секунды, после чего разразился смехом, хватаясь за живот и постепенно переворачиваясь ногами вверх. Его искренний смех сбивал его же концентрацию, отчего высота его тела менялась каждую долю секунды: то он подлетал выше нужного, то и вовсе начинал падать, пролетая ниже выступа крыши.
– Я тебя сейчас щёлкну, – сурово пригрозил Дин, глядя вдоль стены здания на уплывающего вниз Атсумэ.
Неожиданно для них двоих открылось одно из окон многоэтажки, откуда высунулась женщина средних лет, задирая голову вверх и принимаясь кричать на хохочущий летающий объект.
– Kurwa mać! Dajcie mi spać, skurwysyny! Przestań krzyczeć! Wezwę policję! – ругалась она, чуть ли не брызжа слюной.
От столь агрессивной польской речи Тсу взмыл обратно к Дину за считанные мгновения, прыгая ему за спину и начиная смеяться уже от услышанного этажом ниже. Дин тоже не смог сдержать улыбки, ибо польская ругань звучала как случайный набор букв. Сдержав невероятных размеров желание покричать что-то в ответ на ломаном китайском, парни успокоились, вновь усаживаясь на карниз, когда разъярённая дама хлопнула окном.
– Нет, серьёзно, врачом? – вернулся к теме Кьюсэ.
– Да серьёзно я, – уже не так холодно ответил парень.
– А ты сам этого хочешь?
– Честно говоря, не особо. Да, это, безусловно, полезные знания, и зарплаты у врачей немалые, но это не моё. Я тебе уже рассказывал, я бы хотел на режиссёра отучиться. Вот что у меня не отнять, так это любовь к фильмам.
– А чего не сценаристом тогда?
– Воображалка у меня слабая. Я когда-то пытался писать истории, но получалась какая-то вата. При этом постановка сцены мне нравится куда больше. Такой многослойный и интересный процесс, что аж сдерживаться тяжело.
– Классно знать, что тебе нравится, – с некоторой обидой произнёс Тсу, тихо выдыхая. – Я вот совершенно не знаю, что хочу.
– Так тебе всего шестнадцать. Понятно дело, ты не знаешь.
– Нет, я не про конечный вариант. Я просто не знаю. Мои родители – бывшие спасители, которые работали в этом деле до самой пенсии. Они были так рады, когда узнали, что я пойду по их стопам. Только отец немного негодовал, что я унаследовал способности от мамы, а не от него.
– И какая у него динамо?
– Превращаться в песок.
– Это… самая бесполезная способность из всех, что я слышал.
– Поверь, каждый говорил то же самое, но мой отец мастерски этим владел, потому и стал спасителем высокого ранга. Я же со своим магнетизмом как с золотой ложкой поперёк ануса. Да, способность не из лёгких, мне пришлось прочесть десятки книг по соответствующим темам, однако мой потенциал почти безграничен. Поэтому я считаю себя бесталанным, в отличие от тех, кто восхваляет меня за мои способности.
– Ого. Не думал, что у тебя есть такие загоны. Это как-то… слишком осознанно для тебя.
– Да пошёл ты, – цыкнул Тсу. – Если мне всего шестнадцать, то это не значит, что я глупый.
– Периодически ты ведёшь себя как самый настоящий ребёнок.
– А ты как ворчливый старик.
– Завали, – отвернулся Дин, утыкаясь в очередную высотку взглядом.
В голове Иватани резко стало пусто. Не было волнения перед предстоящей битвой, не было каких-то переживаний из-за, вероятно, упущенных возможностей. Всё было каким-то слишком уж неправдоподобным. Ощущения были такими, словно он прямо сейчас летел в вертолёте над джунглями, закрепляя на шлеме карту пикового туза, при этом сжимая ствол своей винтовки локтем. Никаких лишних мыслей, лишь полное понимание предстоящего боя.