Выражение лица Тсу нужно было видеть. В нём смешалась обида, возмущение и искреннее отвращение от услышанного. Хотел он было возразить, однако перед лицами напарников тотчас цокнули две тарелочки, которые были аккуратно выставлены заведующей. Она широко недовольно нахмурилась и поставила руки в боки, наклоняясь к Дину, который, в свою очередь, не сдвинулся и на миллиметр.
– Никакой ругани в моём заведении, – строго пригрозила она, жёстко тыча пальцем в сторону Иватани.
Атсумэ же было уже не до этого. Улыбнувшись, он поблагодарил повариху, после чего схватил палочки и принялся раскрывать пельмешки, давая им остыть. Дин же презрительно оглядел старушку, совсем не собираясь принимать её слова всерьёз. Тем не менее, слова благодарности он высказал тоже. Последовав за Тсу, он подобрал палочки и стал набивать рот кипяточными комочками, игнорируя жжение во рту. Создавалось крайне заметное различие меж двумя сторонами. Один ел аккуратно и с наслаждением, растягивая каждый кусочек как последний. Ему важны вкус и текстура, а также вложенные в еду силы, что были положены на её изготовку. В то же время был второй, который совершенно не придавал значения всем факторам, за исключением сытости. Он ел подобно варвару, проглатывая пищу, предварительно пережёвывая её всего пару раз. Тарелка опустошилась за считанные секунды. Хозяйка заведения, завидев как Дин небрежно ест, оскорблённо вздохнула, недовольно взмахивая руками. Её натурально задело подобное отношение к её трудам. Тем не менее, всё ещё был мальчик, который продолжал радовать своим подходом к еде, а потому тётка не стала выпроваживать двоицу из своего второго дома.
– Ещё раз спасибо, – пробасил Дин, вновь упираясь локтями в стол, – А ты ешь быстрее. Опоздаем ведь.
***
Убаюкивающий стук колёс мало-помалу утихал на фоне мыслей о предстоящем, столь долгожданном дне отдыха, пока темнота за окном нежно ласкала глаза, давая им передохнуть. Недовольство Дина по поводу постоянной работы только росло, но по неизвестной причине он даже не пытался противостоять системе, которую создал его отец. Да, он держит на него некую обиду. Да, ему не хочется заниматься убийством людей. Однако где-то в глубине души он чувствовал, что мать гордится им, ибо благодаря Иватани с каждым днём зла становится всё меньше. Эти мысли не отпускали парня ни на секунду, заставляя его двигаться вперёд наперекор собственным предпочтениям. Но разве что-то оставалось? Разве у него был выбор? Можно ли просто забыть о произошедшем и жить как ни в чём не бывало, закрыв глаза на преступления против спокойной жизни? Кто бы знал. Люди на то и люди, что кто-то сможет справиться с подобными бедами, а кто-то окунёт свои руки в море крови, навсегда закрепив свою жизнь в положении между небом и землёй. Неопределённость пугала куда больше известного исхода.