«Я должен вернуть и спасти её. Я оставлю ей этот дом, отдам всё своё наследство, а сам уйду. Она должна жить, обязательно жить и быть счастливой, пускай и не со мной». Двейн отчаянно простонал. «Как я мог отпустить её»?
Парень тут же выскочил из дома. Он знал то единственное место, куда она могла пойти. И от осознания этого сердце его чуть не остановилось…
========== Глава 5 ==========
Как Эбби дошла до борделя, она не помнила. Ноги сами принесли её к знакомому месту. Всю дорогу её душили слёзы, но она как могла сдерживала их, не желая показывать тётке свою слабость. На эту борьбу ушли последние остатки её сил, и когда Эбби вошла в просторную гостиную, в которой обычно встречали клиентов, она уже еле держалась на ногах. В это время суток спящий до обеда бордель оживал, готовясь к новому «трудовому» дню. Как обычно девицы наводили марафет, прислуга выставляла угощения и спиртное. Поэтому пройти к Бетси незаметно, у неё вряд ли бы получилось, но её возвращение вызвало неподдельный интерес всех обитателей притона. Они шушукались, переглядывались, тихо отпускали колкие шуточки и показывали на неё пальцами. Эбби спокойно прошла через этот оживший муравейник и прямиком направилась в кабинет тётки. Та уже ждала её. Новости здесь распространялись молниеносно.
Только получив разрешение, девушка вошла. Бетси сидела за большим столом, держа в длинных пальцах мундштук. В комнате стоял полумрак из-за закрытых тяжёлых штор на окнах и буквально физически ощущаемого табачного дыма. Эбби уже успела отвыкнуть от всего этого, и ей сразу стало нехорошо, и
ухватившись за спинку стула, она непроизвольным движением развязала и сняла накидку. Тётка молча изучала её оценивающим взглядом.
Ухоженная красивая женщина лет сорока пяти, она редко позволяла эмоциям отражаться на своём лице. Жёсткое выражение лица и холодный пронзительный взгляд, подчёркивало строгое застёгнутое на все пуговицы до самой шеи тёмное бархатное платье с высоким воротом. Хотя платье выгодно подчёркивало все достоинства её фигуры, все изгибы её по-прежнему стройного тела, оно не открывало ни одного лишнего сантиметра. Хозяйка лучшего в городе притона держала себя подчёркнуто строго. О её крутом нраве ходили легенды, а многие подвыпившие и зарвавшиеся клиенты и обитатели притона не раз могли почувствовать его на себе.
Эбби не боялась тётку, но и никогда не чувствовала от неё ни любви, ни заботы. Всегда разговаривая с ней грубо, Бетси постоянно загружала девушку работой, часто высмеивала, а временами даже унижала. Особенно её бесило, что эта наглая девчонка не боялась всегда прямо смотреть ей в глаза. Молча и упрямо та сносила все обиды и унижения, терпеливо выполняя любую работу. Бетси всё время хотелось поставить Эбби на место, сломать этот упрямый и непокорный характер. Она не могла понять, откуда все эти годы эта девчонка брала силы, чтобы не сдаться и не уступить ей. Но в глубине души она знала ответ, и видела в ней себя, свои черты, свой характер и волю. И даже тогда, когда она заставляла её работать наравне со своими девками — это был ещё один способ поставить её на место. Все это время она играла с ней, как кошка с загнанной в угол мышкой. И вот, непокорная беглая мышка вернулась сама и стояла сейчас перед ней.
— Я уже и не рассчитывала увидеть тебя живой, — с усмешкой протянула Бетси, выдохнув облако табачного дыма. — Мои люди полгорода перевернули, но тебя и след простыл. Даже боюсь себе представить, где ты обитала всё это время.
Эбби молчала, опустив глаза.
— Наверное, не сладко было, раз вернулась?
— Нет. Мне помог и приютил очень хороший человек.
Тётка встала, обошла стол и подойдя к ней вплотную, нагнулась, заглядывая в лицо.
— А… — многозначительно протянула она, — Ну и как? Как спалось с этим хорошим человеком?
Эбби передёрнула плечами. Тётка всегда могла всё опошлить и свести ниже пояса. Раньше она пропускала мимо ушей все её шуточки и подколки по этому поводу, но сейчас это касалось любимого человека, от чего неприятно кольнуло в груди.
— Значит, спать с мужиками за деньги — это ниже нашего достоинства, а спать за кусок хлеба — это в самый раз?
Эбби не дала ей договорить, подняла глаза и глядя на неё в упор сказала:
— Я люблю его.
Бетси на секунду растерялась, а потом отошла назад к столу и с усмешкой спросила:
— Любишь? Ну и как оно? Любовь окрыляет?
— Тебе не понять.
— Да куда уж мне. Я всё больше по бренным телам, разве можно мне глупой рассуждать о высоком.
Девушка уже успела отвыкнуть от её грубости и желчи, а в комнате было ужасно душно и накурено. От всего этого у неё кружилась голова и подташнивало. Эбби побледнела и ещё сильнее вцепилась в спинку стула.
— А сейчас, как я понимаю, ты пришла рассказать мне о своей прекрасной и счастливой жизни и что у тебя теперь всё хорошо? То-то я смотрю твоя мордашка так и светится от счастья.
— Я пришла забрать свои документы и передать тебе дом.
Бетси удивлённо вскинула бровь.
— Да неужели? После того, как твой ухажёр помял моих мальчиков, я ждала, что вы явитесь ко мне с «мечом на перевес”, карать и требовать своё. А тут ты, такая вся бледная невинность, пришла отдать, — тётка недоверчиво прищурилась, — Как же это он тебя одну отпустил-то? Нажаловалась уже? Рассказала, какое я чудовище и исчадие ада?
— Он не знает, что я пошла сюда.
— А не боишься? Отдашь мне дом, а он узнает, что ты голодранка без рода, без племени? Кому тогда будешь нужна?
— Не боюсь, — резко ответила девушка, — Я теперь ничего не боюсь.
— Откупаешься от меня?
— Думай, как хочешь. Хочу начать новую жизнь без призраков прошлого.
— Упрямая, как ослица. Ты же сама знаешь, и я знаю, что я права. И все эти твои розовые мечты — это всё выдуманные сказки. И никому ты сто лет не нужна. И мы обе знаем, чем всё это закончится. И как это у тебя получается? Только пришла и уже выбесила меня своими сопливыми бреднями, — Бетси раздражённо отшвырнула сигарету в сторону, — прямо блаженная дурочка, аж тошно.
— Я устала. Давай, что подписать? — тихо ответила девушка, держась из последних сил.
Бетси молча подошла к небольшому саквояжу и достала заранее подготовленные бумаги. Положила их на стол и села напротив. Эбби обессилено опустилась на стул и не читая, всё подписала. Тётка быстро убрала бумаги.
— Вот смотрю я на тебя и не пойму. У тебя всё слишком хорошо или слишком плохо? Что-то судя по твоему лицу «счастливая жизнь»-то не очень, и глаза, как у побитой собаки.
— У меня всё хорошо, — Эбби лучезарно улыбнулась, сдерживая стоящие в глазах слёзы, — просто замечательно.
Глядя на неё, тётка молча протянула скрученный в трубку кожаный чехол, но как только девушка протянула за ним руку, она снова прижала его к себе, и повернувшись к ней спиной, холодно сказала:
— Ты лучше всех знаешь, что я никому не даю второго шанса. Но мы с тобой вроде как родственники, поэтому последний раз предлагаю работать на меня. Тем более уже научилась, — хмыкнула она.