Покупатель на часы нашёлся быстро, и ему дали какую-то сумасшедшую цену. Конечно, раз в десять меньше их настоящей стоимости, но Двейн и этому был рад. Он спрятал мешок с монетами за пазуху и вытащив нож и зажав его незаметно вдоль руки, начал выбираться. Всё это время ему казалось, что за ним кто-то следил, и он, как загнанный зверь петлял и скрывался, заметая следы.
И когда он мокрый, грязный и еле стоящий на ногах с зажатым в руке ножом пошатываясь, появился на пороге аптеки, он перешорохал там всю охрану. Сил и времени объяснять что-то уже не было. Поэтому Двейн достал деньги и бросил мешок с монетами на пол перед собой, а потом протянул клочок бумаги с размытыми буквами. Повидавший всякое, фармацевт не стал задавать лишних вопросов и вынес объёмную склянку с лекарством. Вей дрожащей рукой положил её за пазуху. Чувствуя, что силы его уже на пределе, всю дорогу назад он боялся отключиться и разбить лекарство. Как он дошёл до дома, он не помнил. Всё, что он чувствовал тогда, это как занемевшими пальцами сжимал склянку с лекарством.
Оставшихся сил хватило ровно на то, чтобы влить ей в рот две ложки лекарства, как написал доктор, осторожно убрать дрожащими руками бесценную склянку, прижаться в поцелуе к любимым губам, и отключиться прямо на полу рядом с ней.
***
Сквозь сон Двейн услышал, как его кто-то звал. Он медленно открыл глаза, пытаясь сообразить где он. Голова гудела, мысли путались. И тут он снова услышал, как слабый еле слышный голос звал его по имени. Он тут же всё вспомнил и моментально вскочил на ноги, и встретившись с омутом голубых бездонных глаз, выдохнул и обессиленно опустился на колени. Осторожно проведя дрожащей рукой по её волосам, он смотрел на неё полными слёз глазами.
— Эбби, — хрипло выдохнул он. Вей уткнулся лбом ей в грудь и прошептал, — Я так боялся, что потеряю тебя. Я чуть с ума не сошёл, мне было так страшно, любимая, так страшно…
Девушка медленно подняла дрожащую руку и еле касаясь погладила его по голове. Двейн простонал и поднял на неё глаза. Она была так слаба, что сил говорить не было, она могла только молча плакать, глядя на него. Вей перехватил её руку и прижал к своим губам, аккуратно стирая другой рукой слёзы с её лица.
— Ну тише, тише, детка, не плачь. Всё уже позади. Я рядом. Всё будет хорошо, я обещаю. Не плачь, — он потрогал её лоб и с облегчением почувствовал, что жар наконец спал.
Эбби осторожно высвободила руку и нежно провела пальцами по его скуле, продолжая тихо плакать. Двейн знал, что выглядел сейчас не очень. И испугавшись, что она может о чём-то догадаться, быстро сказал:
— Да, выгляжу так себе, — грустно улыбнулся он, — Я сильно переживал и волновался за тебя. Я боялся, что не успею спасти, — он осёкся, — что ты уйдёшь, — закончил он севшим голосом.
Эбби обессилено опустила руку на кровать, смотря на него мокрыми от слёз глазами с нежностью и любовью:
— Я люблю тебя, — еле слышно выдохнула она, — Прости меня…
Двейн закрыл глаза, а потом в порыве поцеловал её в губы, не давая договорить.
«Лекарство» — он вспомнил про лекарство. Боясь напугать её и выдать своё волнение, он как можно спокойнее сказал, — Мне… нам помог один хороший человек. Он доктор. Это он лечил тебя и прописал лекарство. Его надо пить пять дней утром и вечером и нельзя пропускать. Эбби, ты ещё очень слаба, поэтому тебе нужен отдых. Погоди, ты же голодная?
Девушка не отрывая от его лица нежного взгляда, еле заметно отрицательно покачала головой.
— Хорошо, тогда чай, только чай. Ну ради меня.
Эбби устало закрыла глаза. Двейн укрыл её одеялом и быстро встал.
— Я быстро. Чай и лекарство, — и тут же засуетился на кухне.
***
Последние сутки своей жизни Эбби абсолютно не помнила. Единственное, чем окружило её бредящее сознание, была удушающая непроглядная темнота, из которой она никак не могла выбраться. Временами она слышала любимый родной голос. Вей звал её и просил не уходить и не бросать его. И ей так отчаянно хотелось к нему, обнять и утешить. В его голосе она слышала столько боли и отчаяния. Эбби металась и рвалась к нему, но выбраться из этой жуткой темноты никак не получалось.
И вот она вернулась. Всё болело, голова плыла, то выныривая в реальность, то снова проваливаясь в сон, а во всём теле была такая слабость, что она даже руку поднять не могла. Единственное, на что хватило сил — это тихо позвать его.
«Где он? Почему я одна? Что случилось?» — затрепетало сердце.
И тут, она наконец увидела его такого бледного и испуганного. Нежность и жалость затопили её сердце и душу. Вей смотрел на неё полными тревоги влюблёнными глазами. Эбби видела в них всю боль и отчаяние, которые он пережил за всё то время, пока она была без сознания. И всё это по её вине, всё из-за её глупости и упрямства. Сердце её сжалось от любви и чувства вины. Так хотелось обнять его сейчас и наконец успокоить, но она была так слаба, что сил хватило только на то, чтобы нежно провести пальцами по его щеке. Эбби видела, как он осунулся, какие тёмные круги залегли под глазами, а намокшие похоже не один раз волосы спутались. Перехватив её взгляд, он попытался придать себе непринуждённый вид, но это ему не удалось.
«Сколько же он не спал и не ел?» — Эбби не смогла сдержать слёз, признаваясь ему в любви и моля о прощении. Она сама не узнала свой голос, такой слабости раньше она не испытывала никогда.
И тут Эбби почувствовала его губы на своих губах. Она и не надеялась уже когда-либо ощутить вкус его поцелуя. От чувств просто перехватило дыхание. Вей, похоже, тоже испытал что-то подобное, поэтому отстранился и пытаясь сохранить непринуждённый вид, рассказал, что нужно выпить лекарство и уговаривал её поесть. При одном упоминании о еде все внутренности девушки скрутило в тугой узел, мгновенно вызвав приступ тошноты. Двейн всё-таки уговорил её на чай и теперь суетился на кухне. Эбби молча наблюдала за ним. Его всегда расправленные плечи поникли, а руки дрожали. Во всём его теле помимо усталости, всё ещё чувствовались напряжение и тревога.
Как бы она хотела сейчас встать и обнять его, утешая. «Я здесь, я вернулась, выжила, я рядом и теперь навсегда». Сколько ещё она хотела ему сказать, как отчаянно хотела опуститься перед ним на колени и вымаливать прощение за свои глупость и упрямство, за то, что заставила так волноваться и переживать за неё. Но у неё не было сил, даже оторвать голову от подушки. В отчаянии Эбби всхлипнула. Услышав за спиной этот всхлип, Двейн взял лекарство, быстро подошёл к ней и осторожно присел на край кровати. Дрожащей рукой он вытер дорожки слёз на её лице:
— Ну хватит, Эбби, не плачь. Не надо, не трать силы. Всё позади. Давай лучше выпьем лекарство, — он приподнял ей голову и влил в рот целительную жидкость.
Девушка поморщилась, а Двейн грустно улыбнулся и поцеловал её.
«Слишком слабая, она не сможет сейчас одна», — пронеслось в его голове.
Сердце больно сжалось. Поглощённый своими мыслями он не сразу почувствовал, как она еле заметно потянула его за рукав на себя. Он с удивлением посмотрел на неё, не понимая, чего она хочет. А когда наконец сообразил, то тяжело вздохнув, осторожно подвинул девушку, лёг рядом и крепко обнял, прижимая к себе. Сейчас она казалась просто невесомой. Вей осторожно прижимал её к своему сердцу, уткнувшись в её макушку и жадно вдыхая запах её волос. Эбби мучило так много вопросов: «Как он нашёл её? Как сумел спасти? Кто им помог? И наконец, где и на какие деньги он достал это лекарство?»
Она подняла на него взгляд, с немым вопросом в глазах. Двейн не справившись с этим взглядом, вздохнул и закрыв глаза, ещё сильнее прижал её к себе.
— Потом. Всё потом. Я всё тебе расскажу. А сейчас отдыхай и не думай ни о чём. Ты ещё слишком слаба, и болезнь может вернуться.
От его слов сердце её рвалось на части от страха и необъяснимой смутной тревоги. Но похоже, лекарство начало действовать, лишая последних сил и утягивая в глубокий сон. Всё, что она могла сейчас чувствовать, это его близость, тепло, силу его рук и слышать стук его сердца. Она так не хотела сейчас отключаться, но силы кончились.