— Дёрнешься, и я ему тут же шею перережу, — прищурил злые глазки бродяжка.
Двейн замер. На улице, несмотря на ливень, стали собираться зеваки.
— Хорошо, — Вей громко выдохнул и закрыл глаза, — только отпусти собаку.
Молодого человека била крупная дрожь, а перед глазами всплывали бесконечные картины его драк и унижений из детства… И он медленно опустился на колени, утопая в непролазной грязи.
Пацан, не ожидая такого, выпучил глаза, а потом громко заржал:
— Во дурак. Из-за вонючей псины стал на колени? Похоже, жизнь-то у тебя паршивая, а? Сзади раздался дружный хохот.
Двейн стоял на коленях с закрытыми глазами и молчал, тяжело дыша.
— Ну что молчишь, дурында? Сегодня точно мой день, такое представление, да ещё и даром.
Вей медленно открыл глаза.
— Во глазищи, так и зыркают. Чего пялишься? Понял теперь, что ты такое же дерьмо, как и все мы тут? Ты такой же, как и мы, а ходишь, задрав нос. Раз объявился здесь, значит и жить будешь по нашим законам, — пацан разошёлся, чувствуя, как за спиной его слушает притихшая шайка. И почувствовав свой звёздный час, он заорал, — Нет, на колени — это мало, давай, ползи сюда, попроси, может и отдам тебе этот блохастый мешок, — и с силой тряхнул щенка, от чего тот жалобно заскулил.
Вей дёрнулся, а пацан отступил назад. Парень смотрел ему прямо в глаза, сжимая кулаки, а потом начал медленно подниматься из топкой трясины.
— Вот упёртый, опусти глазищи-то, — пацан, злобно скрипнув зубами, выкрикнул, — Ну тогда смотри, тварь, — и с силой швырнул собаку, ударив о ближайшую стену.
Щенок громко взвизгнул и затих. Двейн зарычал, в два прыжка преодолел расстояние между ними и схватив пацана за шею, поднял его над землёй и начал душить. Губы Двейна побелели, а глаза горели ненавистью. Пацан хрипел, закатив глаза, а Двейн не отпускал свою смертельную хватку. На помощь своему вожаку никто не спешил, бродяжки кинулись в рассыпную. Зеваки тут же потеряли всякий интерес к происходящему, драки были здесь обычным делом, и стоять из-за них под дождём никто не хотел. Вей тряс паршивца в железной хватке, а тот уже начал синеть. И тут, на руке парня кто-то повис. Не устояв на скользкой грязи, он осел вниз, но захват не ослабил. Переведя безумный взгляд, он увидел, что на его руке зачем-то повисла толи девушка, толи девочка. Он ошалело глядел на неё, ничего уже не соображая. А она смотрела на него огромными, полными ужаса голубыми глазищами, и не моргая шептала:
— Не надо, слышите, не надо. Он не стоит этого. Вы же убьёте его… Я прошу, не надо, не берите грех на душу. Я умоляю, остановитесь, — она плакала и смотрела ему прямо в глаза.
И… Двейн разжал руку. Пацан захрипел и упал в грязь. Девушка всё ещё висела у Двейна на руке, не отводя взгляд. Парень сбросил её с себя и тяжело поднялся на ноги. Его бил озноб, дыхание сбилось, и он ошарашенно оглядывался по сторонам, смотря на всех безумным взглядом. Так он стоял несколько минут, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. Только после того, как шпана перебежками утащила своего главаря, он, качаясь и еле переставляя ноги, пошёл в сторону дома, об который ударили щенка. Подойдя, он опустился на колени и дрожащей рукой накрыл неподвижное тело. Щенок был мёртв.
— Лакки, — простонал парень, закрыл глаза и заплакал.
Так он просидел достаточно долго, после чего тяжело поднялся, взял щенка на руки и покачиваясь из стороны в сторону, пошёл в сторону дома.
Всё это время девушка сидела на коленях в грязи, и полными слёз глазами наблюдала за происходящим. Она вся вымокла и буквально утонула в вязкой жиже. Спустя какое-то время она попыталась подняться, но тяжёлое, мокрое и грязное платье не давало сделать ни малейшего движения, и окончательно обессилев, она разрыдалась, так и оставшись сидеть под дождём по середине улицы.
А в это время Вей вошёл в дом, сполз спиной по стене на пол и закрыл глаза.
— За что Ты так со мной? — его всё ещё била дрожь. — Зачем Ты тогда вообще позволил мне родиться? Забавы ради наблюдая, сколько я продержусь? — парень с силой ударил кулаком об пол. — Ну что же, развлекайся, — Двейн быстро вытер тыльной стороной ладони слёзы и встав на ноги, прошёл через комнату и взял чистое полотенце. Затем дрожащими руками завернул в него ещё теплое маленькое тельце, взял лопату и тяжело вздохнув, пошёл к выходу. На улице лило как из ведра. Двейн шагнул в непролазную жижу и поднял глаза. И тут он увидел, что это странное создание, не давшее ему убить человека, по-прежнему сидит по середине улицы, почти по пояс утонув в грязи. Платье её полностью промокло, а грязи на нём было столько, что уже трудно было разобрать, что это живой человек. Вей замер на несколько секунд, а потом прорычав себе под нос, — Да за что мне это всё? — стал пробираться на середину улицы. С трудом добравшись до девушки, он увидел, что её всю трясёт и она из последних сил упирается руками в грязевую жижу.
— Так и будешь тут сидеть?
Девушка медленно подняла голову и посмотрела на молодого человека полными слёз глазами и тихо сказала:
— Кажется, эта грязь меня победила, — а потом сквозь слёзы улыбнулась ему какой-то детской открытой улыбкой.
«Боже, она ещё и улыбается?» — Вей вздохнул и протянул ладонь. Девушка с трудом вытянула из топкой грязи свою руку и попыталась ухватиться за него, но это никак не получалось, и она только размазывала грязь. Парень перехватил её второй рукой, и потянул вверх, помогая подняться, но не устоял и грохнулся в жижу рядом. Чертыхаясь, он кое-как поднялся на ноги и с тоской посмотрел на неё. Она обречённо опустила голову, а плечи её вздрагивали от беззвучных рыданий. И тут Двейн нагнулся, ухватился двумя руками за пояс платья, и со всей силы рванул на себя. Ему удалось вытянуть из трясины этот живой комок грязи, и еле стоя на разъезжающихся ногах и не выпуская из рук платье, он чуть ли не волоком потащил её в сторону дома.
Девушка не сопротивлялась, у неё уже не было сил на это. С большим трудом ему удалось втянуть её в дом и опустить на пол у входа. Девушка попыталась сесть, но грязные руки разъезжались на полу. Немного побарахтавшись, она обессиленно опустилась на пол. Двейн, не глядя на неё, быстро вышел. Ему ещё надо было похоронить Лакки…
***
Вернулся Двейн только минут через сорок. Он вымок до нитки и окоченел. Еле держась на ногах, он тяжело ввалился в дом, с трудом стянул башмаки и начал снимать с себя мокрую насквозь грязную одежду. И тут, сзади кто-то вскрикнул. Парень подпрыгнул от неожиданности и обернулся. «Господи, он уже и забыл, что притащил сюда это недоразумение. Ещё детей ему сегодня не хватало».
— Чего ты орешь-то? — парень прошёл в дальний конец комнаты за штору душевой.
Там он наконец стянул грязную одежду и быстро вылил на себя чан холодной воды, наспех вытерся и натянул чистую рубашку и штаны. Двейн почувствовал, что измотан до предела. Выйдя на непослушных ногах, он снова прошёл через всю комнату, открыл шкаф и вытащил оттуда бутылку с какой-то бордовой жидкостью, и закрыв глаза, сделал несколько глотков. Постоял несколько минут с закрытыми глазами, развернулся, подошёл к своей «гостье» и присел на корточки. Девушка так и сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Она вскинула голову и посмотрела на него.
— Как тебя зовут?
— Эбби, — голос девушки дрогнул.
— Ну тогда, открывай рот и пей, Эбби, — Вей поднёс бутылку к её губам.
Девушка отрицательно мотнула головой и тихо ответила:
— Я не пью…
— Ну, если хочешь умереть от простуды, то тогда не пей, конечно, — парень сам сделал глоток.
Девушка на секунду засомневалась, а потом зажмурив глаза, приоткрыла рот. Двейн одним движением влил ей спиртное. Эбби подавилась и закашлялась, от чего на её глазах выступили слёзы. Двейн постучал ей по спине, а в голове пронеслось: «Гореть мне в аду, я уже детей спаиваю».
— Давай, раздевайся.
Эбби вскинула на него испуганный взгляд.