Нейл улыбнулся. Зигги был такой Зигги. И без пирожных, конечно, никак не мог обойтись.
— Я тоже рад, — сказал он, выходя вслед за другом в соседнюю комнату. Это была гостиная, и за круглым столом в центре сидело пятеро буревестников — ни имен, ни номеров их Нейл не помнил, но лица узнал. Молодые люди, отвлекшись от карт, подняли головы, Нейл вежливо улыбнулся, буревестники поприветствовали его нестройным хором и снова вернулись к игре, а Зигмунд потянул друга к очередной двери, что вела в коридор. Там было светло и пусто, только откуда-то издалека и будто бы снизу доносился неясный шум.
— Так мы и правда в Даккарае, Зигги? — спросил Нейл, вертя головой по сторонам, хотя смотреть было особо не на что — коридор с дюжиной закрытых дверей да голые стены.
Де Шелоу кивнул:
— В Даккарае, в главном корпусе. У нас тут теперь что-то вроде штаб-квартиры…
— А Райан? Он тоже здесь?
— Здесь, но сейчас в отлучке, наверное, только утром вернется, — Зигмунд свернул по коридору налево и остановился у одной из дверей. Нажал на блестящую медную ручку, первым шагнул через порог и щелкнул пальцами. На стене у двери зажглись свечи в изогнутом канделябре.
— Это твои комнаты, — сказал он. — Кабинет и гостиная, как у меня, тут раньше сидело руководство школы. Но кабинеты мы временно приспособили под спальни, так что жить можно… Камин в спальне растоплен, не замерзнешь. Ты осмотрись пока, а я распоряжусь насчет чая!
Он, сияя улыбкой, потрепал товарища по плечу и выпорхнул в коридор. Нейл прошелся по комнатам, оценил забранные стальной решеткой окна — это еще зачем? — похлопал дверцами пустых шкафов в чьем-то бывшем кабинете и вернулся в гостиную одновременно с другом. Вскоре какой-то боец в зеленом мундире принес им чай.
— Зачем мы здесь, Зигги? — терпеливо дождавшись, когда де Шелоу прикончит первое пирожное, спросил Нейл. — Что всё это значит? Мне ничего не объяснили во дворце, и я совсем запутался!
— Так ты всё это время был при дворе?
— Последние пару месяцев. Фантомы… — Нейл поморщился и махнул рукой. — Неважно. Что происходит, Зигги?
Он уперся в товарища прямым серьезным взглядом, и номер Третий, вздохнув, опустил глаза.
— Происходит всё то же, Нейл, — грустно сказал он. — Война. Ты ведь слышал про Хелвинд?.. Ну вот, он был всего лишь разменной монетой. Наших много погибло — но и данзарский строй мы проредили, сейчас силы примерно равны, если не считать магов…
Медленно помешивая ложечкой чай, Зигмунд пересказал другу последние вести с фронта, упомянул об очередных подкреплениях из Бар-Шаббы, что архимаг отправил в помощь Данзару, и со вздохом закончил:
— Конечно, и нам оказали помощь — Алмара все-таки поставила под наши знамена тысячу боевых чародеев, но этого всё равно мало, Нейл. Поэтому ты здесь, а вслед за тобой мы ждем королеву: герцогство Лилии трудно сподвигнуть на военный союз, но его величество, как я понимаю, рассчитывает на узы крови… Конечно, армия Лилии невелика, но Геону сейчас важен каждый дракон. А их у Трея эль Моури около пяти сотен.
Нейл, отстраненно кивнув, покосился на забранное частой решеткой окно:
— Но почему Даккарай, Зигги?..
— Всё должно решиться в Черной долине. А до нее от Даккарайской пустоши рукой подать. Основные силы Геона уже на месте, близ перевала, алмарские боевики тоже на подходе, но его величество полагает, что этого может оказаться недостаточно. И если Данзар сметет наш щит у Черной долины, на помощь придет Даккарай.
Нейл непонимающе сдвинул брови:
— Так разве он не пуст, Зигги?..
Номер Третий загадочно улыбнулся. Склонив голову набок, прислушался к чему-то, вынул брегет, взглянул на стрелки и поднялся.
— Пойдем, — сказал он. — Уже без малого полночь.
Он поманил друга за собой к окну. Нейл, пожав плечами, остановился у подоконника — за стеклом и решеткой было темно.
— Зигги…
— Тс-с. Погоди. Смотри.
Де Шелоу, опершись ладонями о подоконник, подался вперед, высматривая что-то во мраке. Нейл, ничего не понимая, последовал его примеру. Прошла минута, за ней другая, откуда-то издалека донесся глухой вибрирующий звук колокола, и только лишь отзвучал последний, двенадцатый удар, неподвижная тьма за окном вспыхнула сотнями огней — на галереях, на площади — а следом на мостовые хлынула людская толпа. Строй за строем бойцы в голубых, синих и коричневых мундирах расходились во все стороны — улицами и переулками, между осветившимися желтыми квадратами окон домов, деловито стремясь куда-то. Даккарай ожил, проснулся, ушла тишина.
— Зигги, — пробормотал Нейл, скользя взглядом по площади, еще минуту назад такой пустынной и темной, а теперь кипящей людьми, словно наваристый суп. — Это… Что это?!
— План «Д», — услышал он.
Что это был за «план» и чем он был так хорош, Нейлу узнать не удалось — ни в этот день, ни на следующий. Зигги, по его же словам, подробностей не знал, а вернувшийся к утру Райан в ответ на расспросы Нейла только развел руками. «Прости, старина, — сказал он. — Гриф «совершенно секретно», разглашать не имею права. Но, полагаю, скоро ты всё увидишь сам». Настаивать Нейл не решился. Правда, так до сих пор почти ничего не увидел — много ли там разглядишь из окна?..
Конечно, тут, в Даккарае, рядом был Зигги, и Райан тоже заглядывал иногда, но веселее от этого не становилось. Приказом графа Бервика к фантомагу приставили охрану, десяток дюжих гвардейцев, что ежедневно к полудню сопровождали его в Большой загон, для тренировок с фантомами, а всё остальное время несли караул в коридоре. Покидать свои комнаты без особого распоряжения Нейлу было нельзя. Он несколько раз попробовал прорваться хоть к Зигги, в соседнюю дверь, но каждый раз его ловили и водворяли обратно — под соусом всё той же заботы о его безопасности, и в конце концов он сдался. Где ему было тягаться с Бервиком и его буревестниками?..
Неделя тянулась точно год, и с каждым новым днем тоска всё плотнее сжимала объятия. Здесь было еще хуже, чем во дворце. Даже несмотря на Зигги и то, что «горничную» с «камердинером» вслед за Нейлом в Даккарай не прислали. Решетки на окнах, караул у дверей, сходящие с ума фантомы — и одиночество. Единственным развлечением Нейла было торчать у подоконника по ночам, глядя на то, как живут другие, и рисовать — рисовать каждую свободную минуту, изводя кипы бумаги и целые связки карандашей, благо, хотя бы в этом его не ограничивали. От скуки исследовав свои комнаты вдоль и поперек, молодой человек обнаружил за посредственной акварелью в рамке над кроватью потайную нишу, и рисунки теперь сжигал не все. Складывал самые лучшие в папку и прятал, а иногда, после очередной изматывающей тренировки в Большом загоне, когда карандаш не держался в руках, раскладывал портреты вокруг себя на постели и просто глядел на них — смутно предчувствуя, что, кажется, недалек тот день, когда он начнет разговаривать с бумагой…
Край холодной решетки больно врезался в кожу на бровью. Нейл, очнувшись, бросил прощальный взгляд на кружащихся под высоким куполом загона штурмовиков и отстранился от подоконника. Был еще только третий час ночи, а Даккарай затихал лишь ближе к шести, и Нейл обычно до самого рассвета стоял у окна, но сегодня он слишком устал в загоне. Да и что проку мечтать о воле, которой ему всё равно не видать?.. Молодой человек мановением руки задернул портьеры и щелкнул пальцами, зажигая свечу на прикроватном столике. Оглянулся на темный проем двери в смежную комнату, прислушался и взобрался с ногами на кровать. Повернул против часовой стрелки раму картины до щелчка, сунул руку в открывшуюся квадратную нишу, вынул папку и уселся на постели, подобрав под себя ноги. Бумагу и карандаши ему приносил Зигги, но эту папку — пустую — он нашел в тайнике. Наверное, бывший хозяин хранил в ней что-то важное и, покидая школу, забрал это что-то с собой, а папку оставил… Нейл потянул на себя завязки. В тусклом свете свечи с белого листа на него взглянула Кассандра. Закутанная в одеяло, в облаке буйных кудрей, с сердито нахмуренными бровями — такая, какой он запомнил ее в их последнюю встречу. Рука Нейла потянулась к груди, пальцы коснулись черного драконьего когтя, висящего на веревочке. С тех пор, как он вновь надел его там, в зеленом флигеле, он его не снимал. И к постоянным царапинам давным-давно притерпелся.