Нейл не знал, как он очутился здесь, но несмотря на всю бесприютность этого места, оно нравилось ему гораздо больше, чем то, другое — где ярко горели лампы и теснились у кровати люди в одинаковых серых робах, где окна были забраны стальными решетками и где к нему возвращалась память. Это было больно. Не физически — тела своего Нейл вообще не чувствовал, но душа его корчилась в муках. Перед глазами вставала охваченная пламенем Черная долина, бились в предсмертной агонии драконы и люди — почерневшие от жара как детские игрушки, брошенные в камин, а в ушах гудел огонь. Этот низкий утробный рев сводил его с ума, и Нейл бежал обратно, в объятия безымянной пустыни. Там было спокойно. Там он не знал, кто он есть, и не помнил того, что он сделал. Там его не могли достать.
Но голоса звучали. Как глухие раскаты грома — где-то далеко и в то же время словно бы совсем рядом.
— …боюсь, нам остается только ждать, ваше сиятельство. Наука здесь бессильна.
— …не понимаю! Он ведь даже не ранен!
— …пожалуйста, Нейл! Ты только держись! Да что же это такое, Райан?! Неужто не осталось в этом мире справедливости?!
— …себя в руки, Зигги. Он еще жив и, милостью богов…
— …пожалуй, ты был прав, Натан. Стоит послать за его отцом, пока не стало слишком поздно.
— …при нем неотлучно! Вы знаете, что такое восток, и кто такой ан Фарайя. Стены его не остановят, и если эта змея проскользнет сюда…
Голоса затихли, земля перестала мелко дрожать, и на каменный дол вновь легла тишина. Нейл поднялся на ноги. Обычно это давалось с усилием, но теперь тело как будто само приподнялось вверх и поплыло над пустошью — как всегда, без цели, но так уверенно, будто какая-то неведомая сила влекла его вперед. Это было что-то новое. «Может быть, так я доберусь быстрее, — промелькнуло в голове. — Еще знать бы, куда…» Он прикрыл глаза, отдавшись на милость ветра, и вдруг улыбнулся. Потому что понял — он знает. Нужно лишь подождать немного, и пустыня зазеленеет холмами, воздух наполнится ароматом жимолости и садовых роз, побежит между двумя рядами высоких тисов дорожка к дому… «Домой, — сам себе сказал Нейл. — Я хочу домой». И опять улыбнулся. Ноздрей коснулся запах цветущей акации. Зашелестел листьями старый дуб, где-то рядом вспорхнула с ветки невидимая птаха. Совсем скоро, подумал Нейл. И, почувствовав, как босые ступни щекочет трава — шелковистая и прохладная, совсем не похожая на кабанью щетину, открыл глаза.
Перед ним простиралась широкая подъездная аллея, вся окутанная мягкими вечерними сумерками. Над головой шумели пышные кроны тисов, в густой зеленой тени сада пели птицы и монотонно шелестел камыш у пруда, в воздухе плыл медовый аромат акации. «Я дома», — подумал Нейл, опускаясь на мелкий гравий дорожки. И, подняв взгляд вверх, увидел дом — маленькую серо-черную крепость в окружении цветущих деревьев. Двери ее были призывно распахнуты. А на крыльце, залитом неярким светом клонящегося к горизонту солнца, стояла тетушка Мэриам — в белом платье и любимом чепце с лиловыми лентами. Ее круглое, сдобное личико под белым кружевом чепца улыбалось, и Нейл улыбнулся в ответ.
— Тетя, — сказал он. — Я вернулся домой.
Она, беззвучно смеясь, раскинула руки — как в далеком детстве, когда приезжала к ним погостить и с порога распахивала любимцу свои пахнущие лакрицей объятия. Нейла снова приподняло над землей. Он вернулся. Больше не будет пустыни и голосов, не будет слепящего света ламп и горечи эликсиров, не будет воспоминаний, когтями терзающих душу… Как хорошо, подумал Нейл. И вздрогнул, почувствовав, как переносицу знакомо кольнула острая холодная игла. Потом еще одна и еще. Нейл потряс головой, но лучше не стало. Наоборот — голова налилась чугунной тяжестью, ноги потянуло к земле, а сумерки вокруг сгустились холодным туманом. Исчезли тисы, дом и тетушка Мэриам, растворился в воздухе птичий щебет, в нос ударил резкий запах тойи — и вместо родного сада он очутился всё в той же опостылевшей комнате с решетками на окнах. Только теперь здесь было темно и тихо.
Нейл, с трудом шевельнув головой, моргнул и обвел взглядом спальню. Лампа на прикроватном столике потушена, сквозь неплотно задернутую оконную занавесь сочится голубоватый лунный свет, широкой полосой ложась на одеяло, в кресле у кровати, уронив голову на кожаный подлокотник, тихо посапывает Зигги… Холодная игла вновь впилась в переносицу, и Нейл отвел взгляд от круглого лица де Шелоу к изножью кровати. Там кто-то сидел.
— Фаиз?.. — прошелестел он, и черная тень у него в ногах шевельнулась.
— Ну и видок у тебя, эль Хаарт, — негромко фыркнул знакомый голос. — Краше в гроб кладут. Хотя, прямо скажем, ты и так-то был не красавец…
Нейл попытался улыбнуться, но ничего не вышло.
— Фаиз, — повторил он. И, вдруг вспомнив призрачно клубящиеся в памяти голоса, спросил: — Ты пришел… меня убить?..
Тень шевельнулась снова:
— Нет.
— Почему?..
Фаиз не ответил, и Нейл вздохнул про себя.
— Жаль, — пробормотал он. — Сейчас было бы… совсем просто…
Покрывало чуть слышно зашуршало. Черная тень кошкой скользнула вперед, и в полосе лунного света по правую руку Нейла возникло сердитое смуглое лицо.
— Да что я, по-твоему, совсем тварь бездушная? — мрачно поинтересовался алмарец.
Нейл опустил глаза.
— Я устал, Фаиз, — помолчав, тихо сказал он. — Я хочу домой…
— Ну так кончай валяться да езжай, чего проще?
— Ты же видишь, какой я… «Езжай»… — Нейл издал хриплый короткий смешок, и в его слабом голосе что-то как будто треснуло. — Я уже всё, Фаиз… И я не хочу… Сам не хочу, понимаешь?..
Ан Фарайя жестко хмыкнул.
— Понимаю, — отозвался он. — Назад на цепь неохота, по свободе затосковал, эль Хаарт? Так нет ее, той свободы, просто у каждого своя клетка — и твоя, поверь, еще не самая худшая. Добро пожаловать во взрослую жизнь, малыш!
— Не нужна мне такая жизнь, — совсем тихо прошелестел Нейл. — Но я рад, что ты пришел… Хотя не стоило, наверное… Они тебя ждут… Охрана…
Фаиз, покосившись на причмокивающего во сне Зигмунда, издал ехидный смешок.
— Спит твоя охрана, — самодовольно заявил он. — Кружком вокруг стола в гостиной, рожами в скатерть, один в один как этот пузырь. Даже напрягаться не пришлось — гнать бы таких ждунов в три шеи…
— Ты тоже им… что-то в чай?..
— Зачем? — пожал плечами алмарец. — Пустил «черемуху» из-за портьеры, да и вся недолга — захрапели как миленькие!
Он вновь бросил насмешливый взгляд на де Шелоу и добавил:
— Правда, кое-кто и так дрых без задних ног, обошлось тычком в сонную точку. Повезло тебе с сиделкой, эль Хаарт, — так ведь и впрямь окочуришься, да никто не заметит!
Фаиз уничижительно фыркнул. Хорошо бы, подумал Нейл. Уйти спокойно, без всей этой толпы вокруг, без света в глаза, без того, чтобы его опять не тащили обратно… Он в самом деле устал. Совсем. «Ничего, — вяло шевельнулось в мозгу. — Уже скоро. Жаль только, не выйдет проститься с отцом… с мамой… с Мелвином, Сандрой… Хорошо, хотя бы Фаиз пришел…»
Мысли начали путаться. Лицо склонившегося над ним алмарца поплыло краями, веки потянуло книзу, но смутное беспокойство, вдруг всколыхнувшееся где-то глубоко внутри, не дало Нейлу закрыть глаза. Он моргнул, собрал последние силы и прохрипел:
— Фаиз… Там, над моей головой… картина. Поверни… против часовой… Там папка, рисунки… Забери их, пожалуйста. Я не успел… Не хочу, чтоб нашли…
Алмарец молча кивнул. Поднялся, открыл тайник, вынул из него пухлую потрепанную папку, вернул картину на место и вновь опустился на край постели.
— И что мне теперь с этим делать? — спросил он.
Нейл устало вздохнул.
— Что хочешь… — пробормотал он. — Сожги…
Он, шевельнув рукой, обессиленно прикрыл глаза. По лицу его пробежала короткая судорога, и ан Фарайя, подавшись вперед, сдвинул брови:
— Эй, эй, эль Хаарт! Куда?!
— Домой, — долетел до него едва слышный шепот. — Спасибо, Фаиз…
Алмарец, сунув папку подмышку, наклонился еще — и тут же выпрямился, заслышав откуда-то снизу нарастающий шум. «Первый алхимик, — пронеслось в голове. — Всё-таки сообщили». Бросив косой взгляд на Зигмунда де Шелоу, Фаиз перевел его на фантомага и передернул плечами. Нейл был без сознания, но еще жив. «Велят убрать — вернусь», — решительно подумал Фаиз и щелкнул пальцами, рассеивая защитный купол над комнатой. Потом смахнул безвольную руку Нейла с перины, шагнул к креслу, прижал палец к незримой точке на шее спящего Зигги и растворился во тьме у него за спиной.