Рауль Первый, улыбнувшись краем губ, скосил глаза на соратника, и граф улыбнулся в ответ.
— Да, в этом есть смысл, — помолчав, согласился он. — Однако, ваше величество, я не уверен в отношении самой королевы…
— Брось, Натан! Ты контролируешь ее окружение и всю ее личную переписку, да и способности Зигмунда де Шелоу, полагаю, не пропали даром — возникни у тебя хоть тень сомнения в преданности ее величества мне и Геону, я бы уже знал об этом, разве нет?
Он насмешливо сощурил глаза, и Бервик в ответ коротко хмыкнул.
— Безусловно, ваше величество. И я со всей ответственностью заявляю, что ее величество верна священным обетам, — однако, боюсь, вы меня неправильно поняли. Я говорил лишь о ее безопасности.
— Не волнуйся, о королеве будет кому позаботиться. Кроме того, если ты не забыл, моя жена все-таки боевой офицер!
— И на запад она отправится как раз в этом качестве?.. Вы это хотели сказать, ваше величество?
— Именно, — подтвердил Рауль. — Но не только.
Он одним глотком прикончил остатки вина в своем бокале, покосился на порядком опустевший графин и повернулся к вскинувшему брови соратнику:
— Есть еще кое-что, Натан. И прежде чем ты всё же схватишься за сердце, когда я тебе это предложу, вели принести нам еще вина! Зная тебя — уговаривать мне придется долго.
Граф с сомнением качнул головой.
— У меня плохое предчувствие, ваше величество. И я уже заранее против.
— О чем и речь, — живо откликнулся государь. — Но поверь, друг мой, наша победа в Черной долине стоит того…
Начало марта выдалось не лучше ушедшего февраля — погода стояла сырая, ветреная, то и дело срываясь в метель, а солнце не торопилось вернуться на небо — уже который день над столицей низко висели плотные серые тучи. Деревья в дворцовом парке стояли мокрые, голые, дорожки покрылись скользкой изморозью. Настоящей весны еще было ждать и ждать.
Верховный маг Геона, стоя у перил открытой галереи, поднял повыше воротник плаща и с неудовольствием поежился. Сырости он не любил, да и возраст уже брал свое — кости ныли. Однако при всем при этом возвращаться в тепло своей роскошной гостиной герцог не торопился. Спрятав озябшие руки под плащом, он стоял на продуваемой студеным ветром галерее и смотрел вниз, на неприютный дворцовый парк. И хмурился. То, что он видел, ему совершенно не нравилось.
По присыпанным песком дорожкам среди деревьев прогуливалась королева Геона со свитой. Фрейлины зябко кутались в подбитые мехом плащи, печально переглядываясь между собой и украдкой бросая тоскующий взгляд на стены дворца, однако их госпожа откровенно наслаждалась прогулкой. И, судя по всему, не только ею. Данстен эль Гроув, переведя взгляд с оживленного, украшенного румянцем лица королевы на лицо ее спутника, коротко сдвинул брови. Граф Бервик, лучась улыбкой, что-то увлеченно рассказывал. Его немногочисленное сопровождение, вместе со фрейлинами ее величества отстав на десяток локтей, с любопытством прислушивалось, не решаясь, однако, сократить дистанцию, — и королеву, похоже, это устраивало. Вот она чуть оступилась на скользкой дорожке, оперлась на услужливо подставленную руку графа и, улыбнувшись, что-то сказала ему. Бервик рассмеялся в ответ. А верховный маг, сузив глаза, тяжело качнул головой. Нет, ему решительно всё это не нравилось!.. Здоровье королевы, пошатнувшееся из-за потери наследника, давно пошло на поправку, а во избежание гнетущих воспоминаний главный дворцовый лекарь рекомендовал ей больше времени проводить на людях, — но ведь не до такой же степени? Амбер Норт-Ларрмайн в любом случае остается королевой Геона! И пускай ее общение с графом не выходит за рамки приличий, но его, общения этого, в последние дни стало как-то уж подозрительно много. Эти прогулки, совместное посещение королевских драконьих ангаров — конечно, ее величество, как и его сиятельство, оба наездники и выпускники Даккарая, вероятно, им есть о чем поговорить, да и наедине они никогда не остаются, обоих везде сопровождает свита, каждого своя, однако…
На развилке гуляющие остановились. Граф Бервик склонился перед королевой в глубоком поклоне, та снова улыбнулась — и они разошлись в стороны. Бервик с подручными свернул к боевому корпусу, ее величество в окружении фрейлин направилась дальше, вглубь парка. Герцог эль Гроув проводил долгим взглядом исчезающую среди деревьев свиту королевы и, отвлекшись на звук чьих-то торопливых шагов за спиной, отстранился от перил. Со стороны перехода на галерею показался один из агентов тайной канцелярии. Судя по спешке — не с пустыми руками.
— Ваша светлость, — склонившись перед эль Гроувом в поклоне, агент подал ему тоненький запечатанный свиток. — Из Бар-Шаббы. Только что прибыло.
Герцог, сдвинул брови, сбил печать. Развернул подношение, пробежал его глазами — и, посерьезнев, поднял голову.
— Где сейчас его величество? — спросил он.
— Был в своем кабинете, ваша светлость, — отозвался агент. — С господином казначеем. Уточнить?
Верховный маг кивнул.
— Уточнить и доложить. Я буду у себя.
Агент, поклонившись, исчез. Данстен эль Гроув, подумав и в очередной раз поежившись под порывом сырого ветра, стянул с шеи цепь амулета. Удобнее вернуться воронкой, всё равно на галерее никого. Во имя богов, что за погода!..
Спустя неполные четверть часа (достопочтенный мэтр как раз успел согреться и выпить горячего кофе) уже другой агент сообщил эль Гроуву, что казначей откланялся, а его величество изъявил желание прогуляться по залу Верности. «Какая ирония», — про себя подумал герцог, вспомнив румянец на щеках королевы и ее улыбку, обращенную к графу Бервику. После чего вновь надел амулет и отправился к королю. Не с доносом — собственно, доносить-то по факту было не о чем, несмотря на все подозрения, — однако и без них забот хватало, причем куда более насущных, учитывая последние вести из Бар-Шаббы. И верховному магу было что обсудить со своим королем.
Зал Верности, длинную череду гулких просторных комнат, именовали «залом» скорей для удобства. На самом деле он куда больше напоминал галерею, только вместо фамильных портретов по стенам его теснились пестрые гербовые штандарты. Все значимые семьи Геона были представлены здесь, в том числе и род Гроувов. Верховный маг, благодушно улыбаясь расступающимся перед ним придворным, бросил взгляд на черное, с золотом, полотнище: два скрещенных горящих факела, распахнувшая крылья сова с мертвой мышью в когтистых лапах и фамильный девиз «Ночь — наше время». Мрачновато, но недалеко от истины. Эль Гроувы славились своим умением ловить рыбу в мутной воде. И самые смутные, самые темные времена издревле служили их возвышению: там, где другие теряли всё, они всё ставили на карту — и побеждали. «Надеюсь, — подумал Данстен, — так будет и в этот раз». Кивнув склонившемуся перед ним в поклоне графу Бэнтону, он обвел взглядом зал. Король Геона обнаружился у западной стены, возле штандарта с гербом баронов Шейтов, в компании самого барона и его супруги.
— …воистину, геральдика — интереснейшая из наук! — говорил его величество, рассматривая штандарт. — К тому же, идущая рука об руку с историей. Если мне не изменяет память, барон, — этот меч был добавлен на ваш родовой герб после Битвы Знамен?
— Всё верно, ваше величество. Милостью государыни, да хранит Танор ее душу, мой старший брат был удостоен этой чести за свою храбрость на поле брани.
— Да, перевал Шейтан… — протянул государь. — Я слышал, бойцы вашего рода сражались как львы!
Рауль Первый скользнул взглядом по оскалившейся горной кошке, что была изображена на гербе Шейтов, и взял курс на алый с чернью штандарт Д’Айнов. Герцог эль Гроув двинулся следом.
Употребив некоторое количество времени на то, чтобы добраться до короля и отвлечь его от обсуждения геральдических тонкостей, верховный маг выразил надежду, что его величество сможет уделить ему несколько минут, и вскоре они оба отделились от свиты.