Фаиз ан Фарайя, покончив с вечерней молитвой, выпрямился на коврике и прислушался. Мир за стенами шатра, еще недавно немой и обессиленный зноем, оживал понемногу — звенели посудой и ведрами рабы, плескалась у маленького источника вода, ржали кони… Закат на носу, подумал Фаиз и поморщился. Он любил последние минуты дня, когда на пустыню вслед за гаснущим солнцем опускались короткие сумерки, но с тех пор, как день и ночь для него поменялись местами, Фаиз от души возненавидел вечера. Почти так же сильно, как лошадей и колесницы. «Два дня, — сам себе сказал он. — Осталось продержаться два дня — и я вернусь на Дворцовый холм. Господину, конечно, виднее, — но, ради всего святого, неужели нельзя было замахнуться пониже?..»
Он снова поморщился, мыслями возвращаясь в тот день, когда шагнул из воронки в центр знакомой маленькой комнаты с забранной косой решеткой окном. Покачнулся — переход сквозь запутанный узел резервных точек даже тренированным людям давался непросто — и, увидев приподнявшегося на лежанке шафи, почтительно опустился перед ним на одно колено.
— Мой господин, — сказал он.
— Встань, — благодушно отозвался Мурад ан Махшуд. — Хотя, пожалуй, лучше уж сядь — полторы дюжины прыжков за неполный час это не шутки… Рашид!
Молчаливый шарарец в черном, бессменный спутник главы почтового двора, без которого Фаиз своего учителя даже не помнил, склонил голову и выскользнул за порог. Шафи указал на место рядом с собой:
— Располагайся. Сейчас принесут кофе.
— Это может подождать, мой господин, — благодарно улыбнувшись, Фаиз опустился на край жесткой, набитой конским волосом лежанки. — Сначала, наверное, вам было бы интересно…
— Послушать о том, где провел минувшую ночь фантомаг Геона? — закончил за ученика шафи всё тем же благодушным тоном. — О, не беспокойся, я знаю.
Фаиз внутренне напрягся, гадая, чем оное «знание» обернется для него самого, и ан Махшуд, словно почувствовав это, негромко рассмеялся.
— Виновные в недогляде уже наказаны, — сказал он. — Что же касается тебя… Так или иначе, приказ ты выполнил — по крайней мере тот, что касался непосредственно фантомага, и Геону придется это запомнить. Ты хорошо поработал, Фаиз. Признаться, на такой результат я даже не надеялся — и мне любопытно, чем же ты все-таки взял этого юношу, да так крепко, что из всех, к кому он мог прийти за помощью, он выбрал тебя? Или ты не всё доверил бумаге?..
Шафи вопросительно приподнял брови, и на губах его ученика мелькнула понимающая улыбка.
— О нет, мой господин, — сказал он. — Эль Хаарт не по этой части.
— Ах, да, припоминаю. Та девушка в военном лагере…
Фаиз сделал над собой усилие и взглянул в лицо учителю.
— Боюсь, — медленно сказал он, — с девушкой всё не так просто. Похоже, мы поторопились с выводами — эль Хаарт питает к ней скорее братские чувства.
— Вот как. Он сам тебе об этом сказал?..
Шафи задумчиво сощурил глаза, и его ученику стоило большого труда не опустить свои. Он до сих пор не был уверен, что поступил правильно, раскрыв карты и посоветовав фантомагу держаться подальше от Райленда, но шафи должен был об этом знать. Хотя бы потому, что рано или поздно всё равно узнал бы.
— Да, — сказал Фаиз. — Он сам. Когда ему стало известно, что я осведомлен о его ночных шатаниях.
— Вот как, — после паузы повторил шафи. — И откуда же ему это стало известно?..
— От меня, мой господин.
— Занятно…
Фаиз шевельнулся.
— Позвольте показать вам, мой господин! — горячо выдохнул он. — Прямо сейчас! Велите Рашиду принести тацинту! Клянусь всеми богами, у меня и в мыслях не было вновь предать ваше доверие, я хотел лишь…
Мурад ан Махшуд, коротко и властно взмахнув рукой, заставил его умолкнуть.
— Разумеется, я посмотрю, — обронил он, — но это подождет. Сначала Дымка. Ты узнал что-нибудь еще?
Фаиз качнул головой:
— Нет, мой господин. Я пытался еще раз пробраться в дом первого алхимика, но мне не удалось. Паутина. В ту ночь, когда герцог вернулся из Россайна, в доме поднялся переполох, и ее не обновили вовремя, но потом… Простите, мой господин.
Шафи раздумчиво кивнул. Кендал эль Хаарт, что говорить, знал толк не в одной лишь алхимии, и попытайся Фаиз пробиться сквозь охранную паутину на его доме, ему бы не поздоровилось. А это был ненужный риск. «Так или иначе, что-то он выведать смог, пока и этого хватит, — подумал Мурад ан Махшуд. — А вот с фантомагом не всё так просто».
— Рашид! — обернувшись к двери, позвал он.
Шарарец принес им кофе, учитель протянул ученику крошечный фарфоровый наперсток, знакомая терпкая горечь обволокла гортань — и очнулся Фаиз уже ближе к вечеру, на широком ложе в одной из западных комнат. Оглядевшись и поняв, где находится, он улыбнулся. Камень с души. Значит, господин всё-таки остался доволен — или, по крайней мере, не слишком разочарован…
Так оно было или нет, однако за неуместную откровенность Фаиза не наказали, и шафи больше не вспоминал при нем ни Геон, ни его фантомага. А тем же вечером, за поздним ужином в личных покоях ан Махшуда, куда его ученики допускались лишь по особым случаям, он заговорил о другом — похоже, куда более важном.
— Твой отец мертв, — не размениваясь на соболезнования, которые Фаизу всё равно были не нужны, проговорил шафи. — Тело его предали огню нынче утром, вслед за всей остальной семьей. Тем немногим из слуг, кто выжил, опасность уже не грозит, к тому же, милостью Четырех, постельничего эмуке ан Фарайя лихорадка пощадила, так что за поместьем будет кому присмотреть до твоего возвращения. Правда, это случится нескоро — но, полагаю, оно нам и на руку, дом успеет очиститься от заразы. Красная лихорадка без пищи долго не живет… В любом случае, на Дворцовом холме тебе скучать не придется.
Мурад ан Махшуд сделал глоток душистого желтого чая и посмотрел на сидящего перед ним ученика.
— Хизам — золотоносная провинция, — сказал он, возвращаясь к прерванному разговору. — И две трети ее принадлежит роду Фарайя — то есть, по факту, тебе. Однако ты один, а желающих прибрать к рукам такое богатство, как я уже говорил, слишком много. К тому же, тебе вот-вот исполнится двадцать три, и если ты не передумал…
Глава почтового двора, умолкнув на миг, вопросительно приподнял брови, и Фаиз опустил глаза. Он знал, что шафи желает видеть его своим преемником, знал, что ему не по нутру орден Длинной тени, но решение свое принял еще много лет назад.
— Нет, мой господин, — сказал он. — Я не передумал.
— Жаль, — привычно вздохнул ан Махшуд. — В таком случае, выбирать не приходится! Хизам должен остаться в руках ан Фарайя, и коль уж их единственный представитель в твоем лице не намерен долго задерживаться в миру, он должен оставить себе преемника. Лучше не одного. Тебе нужны наследники, мальчик, и как можно скорее.
Фаиз почтительно склонил голову:
— Я понимаю, мой господин. Я готов.
— Очень хорошо, — удовлетворенно обронил шафи. — У меня тоже всё готово. Жену я тебе нашел. Осталось лишь заручиться ее согласием.
На лице ученика, тянущего к губам чашечку с кофе, отразилось искреннее недоумение.
— Ее согласием?..
Шафи хмыкнул. И пояснил:
— Принцесса Ашхен — любимая дочь нашего повелителя, поэтому так или иначе ее слово будет учитываться. Но не беспокойся, несмотря на всю избалованность принцесса юна и неопытна, полагаю, тебе не составит труда предстать перед ней в нужном свете.
Фаиз, задумчиво хмуря брови, вернул свою чашечку на серебряный поднос и качнул головой:
— Осмелюсь заметить, мой господин, тогда я должен как минимум увидеться с ней, а это…
— Это я устрою. Через неполные три недели принцессе Ашхен исполняется шестнадцать, и светлейший планирует устроить большой праздник в ее честь. Как ты понимаешь, без гонок на колесницах никак не обойдется и, насколько мне известно, имениннице будет позволено покинуть Дворцовый холм вместе со всей семьей, чтобы полюбоваться на гонки из ложи главной арены Тигриша. Победитель будет приглашен в оную ложу, дабы принять заслуженную награду из рук самого аль-маратхи — и этим победителем должен стать ты.