— Пойдемте в дом, — предложил он. — Нам лучше не бродить в ночи. Хотя и в вашем доме... лестницы скрипят, кто-то ходит, и мне все время мерещится взгляд в затылок...
— Это домовой, — Юстина опять отвечала ему спокойно, без тени насмешливости. — Он ходит ночами по дому, вздыхает, а в бурные ночи стонет замогильно.
— Хорошо бы так, — проговорил Ипатий, пропуская девушку вперед себя в двери и украдкой оглядываясь по сторонам.
Глава 11
(9 дней до свадьбы Хрисы Техет.)
Ипатий, без сюртука, стоял возле резного бюро из темного дерева. В тот момент, когда Юстина показалась на пороге, сверкнула молния, и исписанный листочек лег ему в руку. Он быстро глянул и сжег, сдув пепел в горящий камин. Юстина наклонила голову к плечу.
— Вы состоите в переписке. Уже? Хотелось бы узнать, кто ваш корреспондент?
— Никаких условий насчет переписки нет, не так ли?
Он развернулся ей навстречу.
— И поверьте, для меня есть более занимательные моменты, чем мои корреспонденты. Вот, например, вы. Молодая женщина приходит навестить меня, сама — такого не случалось лет пятнадцать.
Кажется, он дразнил ее.
— Я хотела спросить вас, не собираетесь ли вы куда-нибудь сегодня? — холодно проговорила Юстина, и не думая поддаваться на его легкомысленный тон. — Хочу уйти на целый день.
— Нет.
— Хорошо.
Юстина направилась к двери, но он вдруг окликнул:
— Постойте! Вы не знаете, от чего он? — и указал на ключ, лежащий на столе.
Девушка возвратилась и взглянула на медный ключ с фигурно отлитым ушком.
— В доме подходящих для него замков нет. Откуда он у вас?
— Сам не знаю. Сегодня утром я нашел его на столе, среди бумаг, — Ипатий положил ключ в карман жилета. — Подумал, что домовой забыл его, но если вы утверждаете... Хорошо, подождем, пока все само не прояснится.
Юстина пожала плечами и вышла. Тронув экипаж с места, она уже забыла о загадочном ключе и постаралась хоть ненадолго выбросить из головы все прочее. Через полчаса она доберется до любопытной своей тетки Аполлинарии, и та засыплет ее миллионом вопросов. В нынешней ситуации, когда люди бредили темными волшебниками, Юстина предпочла бы уклониться от визита, но Аполлинария проявляла настойчивость и требовала ее к себе, ссылаясь на родственные и дружеские чувства. После третьей телеграммы избежать поездки стало невозможно.
Дом Апполинарии находился в центральной части города, между Первой и Второй Кольцевыми. Муж ее, как и большинство живущих тут, служил в Ратуше, занимая ответственный пост. В этих кварталах дома не окружали зеленые садики — такой обычай завели позже, — они стояли, тесно прижавшись друг к другу.
Оставив экипаж возле подъезда, Юстина поднялась по двум высоким ступенькам на крыльцо, выходящее прямо на тротуар, и постучалась. Ждать не заставили. Аполлинария просияла лицом, увидев племянницу.
— Я так и подумала, что это ты! Проходи!
Юстина сняла черное пальто в квадратной прихожей и следом за хозяйкой прошла в уютную гостиную на первом этаже. Они сели к круглому, накрытому вязанной белой скатертью столу.
— Ах, Юстина! — воскликнула Аполлинария. — Я тебя заждалась! Скорее расскажи: каков он?!
Девушка не успела ответить, как Аполлинария вскочила с места, пробежалась по комнате, на ходу сыпля вопросами:
— Что?! Постарел? Подурнел? Стал угрюм или, наоборот, разговорчив без меры?! Что же ты молчишь?!
Аполлинария упала на свое место, взяла Юстину за руку и настойчиво заглянула ей в глаза:
— Ну же! Не томи меня! Я хотела ехать к вам, но муж сказал, что меня не пропустят. Каков он?!
Юстина с изумлением отметила: в тетке нет ни капли страха или отвращения к преступнику — одно жадное любопытство. И это сбивало с толку.
— Я не думала, что он молод, — начала Юстина медленно, осторожно выбирая слова. — Не могу сказать: понравился он мне или нет. Но он другим представлялся. Почему ты так интересуешься им? Вы были знакомы?
— Конечно! Я танцевала с ним на балах. Он был таким милым мальчиком! Минутку, я тебе сейчас покажу!
Она сорвалась с места, хлопнула дверями, и каблучки часто застучали вверх по лестнице — в спальню. Спустя минуту опять застучали каблучки, уже по лестнице вниз. Запыхавшись, Аполлинария вбежала и сунула в руки племяннице снимок.
— Вот гляди!
На снимке юноша со светлыми волосами и светлыми же глазами, одетый, по той моде, щеголем. Сложив на груди руки, он стоял, глядя без улыбки, надменно. Юстина разглядывала его с удивлением: это был он, но, как-будто, совсем другой.