Аполлинария следила за ней, сияя лицом.
— Хорош, да? И сейчас такой же?
— Ты хранишь снимок осужденного темного волшебника у себя под подушкой?! — уточнила Юстина с прохладцей, надеясь умерить восторги тетки.
— Можешь осуждать меня, но тогда в него были влюблены все девчонки! — немного обиженно откликнулась Аполлинария.
— А твой муж знает?
Аполлинария на секунду замялась.
— Вот еще! — она выхватила фотографию из рук Юстины и спрятала ее в карман платья. — Женщина может иметь маленькие секреты, которые никому не наносят вреда.
— Не уверена! Если в доме найдут его снимок, то твоего мужа могут заподозрить в связи с темным чародеем и отправят в отставку без пенсии.
— О, как страшно! — воскликнула Аполлинария, картинно заламывая руки. — Теперь я девять ночей глаз не сомкну!
И рассердившись, упрямо сказала:
— Мне все равно! Можно подумать, что мы живем на его доходы, а не на мое приданое. Этот снимок будет в моем доме — и точка!
Юстина пожала плечами.
— Как угодно! Что ты на меня кричишь? Поступай, как заблагорассудиться.
Некоторое время обе молчали. Аполлинария дулась. Юстина жалела, что поддалась ей и приехала, но вдруг сообразила, что ее тетка — живой свидетель, и от нее можно получить правдивые ответы об Ипатии.
— Полли, а что за история с погибшей девушкой? — осторожно задала вопрос она.
Аполлинария моментально оживилась.
— А, ты о Калерии!
— Ты была знакома с ней?
— Конечно! Мы же вращались в одном кругу! Их свела Судьба. Понимаешь, о чем я? Она вручила себя Судьбе, и в праздник Солнцестояния, ночью, вышла на перекресток в парке.
— О, она была романтической особой!
— Не без того. И очень красива в придачу. Там Ипатий на нее и наткнулся, — не без горечи заключила Аполлинария. — Весну и лето они были вместе, а в сентябре она умерла.
— Как она умерла? Он виноват?
— Никто не обвинял Ипатия, нет. Калерия не справилась с заклинанием. Она была недурна, но звезд с неба не хватала. По самонадеянности не дождалась Ипатия и не позвала никого, чтобы ее подстраховали. Ее убило ее же заклинание. Нелепый, трагический случай! На Ипатия ее смерть произвела тяжелое впечатление. В тот же день он позволил арестовать себя Тибию Трою.
— Тибию Трою? — изумилась Юстина. — Как?!
— Да, Трою, и Гвидо за ним подоспел. И заметь, оба сделали недурную карьеру!
Юстина в волнении поднялась с места и прошлась по комнате. Аполлинария сидела у стола, подперев щеку рукой. Глаза ее затуманили воспоминания.
— Я не понимаю! — проговорила Юстина. — Почему он позволил арестовать себя? Как ты думаешь, ведь ты его знала?
— У нас очень долго обсуждали это, — вздохнула Аполлинария. — Многие считали, что Ипатий струсил; некоторые — что помутился разумом из-за смерти Калерии. А я думаю, он понял: повелители одиноки.
— Он был очень самонадеян в молодости?
— О, да!
Юстина села обратно к столу. Веселость Аполлинарии исчезла, и она грустно разглядывала узор на вязаной скатерти. Девушке опять захотелось уйти, но двери распахнулись с положенным им драматизмом, пропуская в комнату Христу Техет.
— Юстина, милочка! Кто бы мог подумать, что я застану тебя здесь! Так удачно! — она небрежно скинула надушенную меховую накидку на кресло. — Надеюсь, ты не уходишь? Расскажи, как у тебя дела?
Юстина, поздоровавшись, принужденно села обратно. Ей не хотелось говорить о себе, но Хриса и не настаивала, начала говорить сама:
— Полли, дорогуша, я привезла тебе подарок! — и она торжественно извлекла из сумки книгу. — Новая книга Лолия Осика. С автографом!
Юстина встрепенулась. Лолий Осик! Еще один человек, прочно связанный с Ипатием. Человек, которого Ипатий разыскивает. Юстина ни на миг не усомнилась в правильности поступка Лолия, но теперь, когда, герои этой истории оказались ей знакомы, все представлялось не так однозначно.
— С автографом?! — ахнула Аполлинария, мгновенно переходя от грусти к восторженности. — Ты меня балуешь, Хриса! Уже читала? Про что? Интересно?
— Ах, ну что ты, милочка! Какие пустяки — книга! Нет, не читала. Я получила их только что. Но знающий человек заверил, что Лолий мастерства и занимательности не теряет.
Аполлинария раскрыла книгу в яркой обложке, и Юстина, не удержавшись, перебралась ей за плечо.
— Знаешь, дорогая, — сказала Полли, — ведь я и с ним знакома. Правда, почти сразу после ареста Ипатия, он начал избегать прежних друзей. Да и то сказать, нелегко ему пришлось в первое время. Многие прямо обвиняли его в предательстве.
— А тебя не смущает, что он предал его и в самом деле? — спросила Юстина.