— Позову вас, если что-нибудь понадобится, — обронил Трой, не глядя на него. Секретарь понурился. Он явно рассчитывал, что начальник отпустит его домой спать, а теперь придется клевать носом на неудобном стуле в общем зале.
Юстина взялась разливать чай. Гвидо отказался. Он не отходил от стены, точно боялся, что она рухнет без его поддержки. Трой пил горячий, разбавленный ромом чай с видимым удовольствием. Руки Ипатия до сих пор плохо ему подчинялись, и его напоила Юстина.
— Так я и не услышал: зачем вы встречались с Порфирием? — мрачно повторил Гвидо.
— Пока он слаб, — ответил Ипатий тихим прерывающимся голосом. — Пока нет Звезд, нельзя упускать возможность.
— Все же он не такой дурак, как вы говорите, Тибий! — почти с удовольствием заключил Гвидо. — Облапошил простейшим способом!
— Всего знать нельзя! — сказала Юстина, повторяя за Порфирием слово в слово, и поморщилась:
— Вы так злорадствуете, словно болеете за другую команду!
Гвидо воспользовался оскорбительным приемом и пробормотал себе под нос, но слышно для каждого:
— Нахальная девчонка!
— Что?! — рассердилась Юстина.
— Он знает, как добраться до Звезд, — торопливо прошептал Ипатий, не желая, чтобы разговор в очередной раз перескочил на злобные выкрики. — До конца этой недели.
— Ну, а на следующей свадьба Хрисы Техет. Все к сроку! — с сарказмом проговорил дознаватель, стукнув пустой чашкой о блюдце.
— Нужен любой безумный план, как добраться до Звезд раньше Порфирия, — прошептал Ипатий. Он вытер рукой лицо, влажное от пота, облизнул губы.
— Соль. Откуда она?
— Единственное средство против Ведьмины волос, — пояснила Юстина. — Соль убивает магию, а значит, и растение. Вы помните? Раньше в соляных шахтах содержали преступников....
Глава 13
(7 дней до свадьбы Хрисы Техет.)
Целый день шел дождь, и к вечеру озеро заволокло туманом. Дождевые капли тихо звенели об непривычно спокойную свинцовую воду. Этот звон обволакивал, убаюкивал мысли и клонил в сон.
— Закрой окно, Ипатий, — сказал Фотий, войдя в комнату. — Весь дом выстудил.
Фотий бросил в камин огонь, от которого сразу же жарко разгорелись поленья. Ипатий закрыл раму и задернул штору, отгородившись от вкрадчивого сонного вечера. Он выпустил фоты, гроздью облепившие люстру, и ее хрусталь засиял.
— Мрачная осень, — сказал Фотий, бездумно перебирая безделушки на каминной полке. — Солнца нет, дни коротки, и мир будто умирает.
— Берегись, ты так начнешь писать стихи, — шутливо предостерег его Ипатий, садясь в кресло и придвигая книгу, раскрытую на широком подлокотнике.
— Что читаешь?
— Так, обо всем понемножку, — уклончиво ответил сын. — У Зевия великолепная библиотека. Столько книг об артефактах и волшебниках....
Фотий бросил безделушки и обернулся к нему. В словах Ипатия почудился намек.
— Ты как-будто не одобряешь?
— Ну что ты! Каждому понятно, что это рабочие материалы для научных трудов.
Фотий кивнул.
— В обычное время в этом нет ничего странного, — продолжил Ипатий, выдержав недолгую паузу.
— Что? Ты не доверяешь Зевию?
— Доверяю? В сущности, у меня нет ни единой причины доверять кому бы то ни было.
— И я тоже под подозрением? — холодно осведомился Фотий.
— Не обижайся, отец, — спокойно ответил Ипатий. — Я был исключен из вашей жизни на пятнадцать лет. Нет, — он предупреждающе поднял руку, — не будем обсуждать причины — это уведет нас от главного. Меня здесь не было — факт; и я, собственно, ничего не знаю о вас. Все переменилось, сложились новые отношения. И вполне возможно, что мне показали только верхушку.
— Но я пожертвовал своей карьерой!
— Да.
И в коротком ответе, Фотий услышал недоговоренность. Не сказалось вслух, что это могло быть только уловкой для каких-то тайных целей. В первую минуту Фотий растерялся от подобных предположений, но затем, поразмыслив, пришел к выводу, что Ипатий со своей стороны прав — он чужой для всех.
— Я хочу и могу быть тебе полезным, — сказал Фотий.
— И чем же? — Ипатий отложил книгу в сторону и смотрел на отца серьезно.
— Для начала могу выслушать, и, может быть, дать совет.
Ипатий помедлил, взвешивая.
— Не откажусь от помощи. За пятнадцать лет многое забылось и поменялось.
Фотий с тяжеловесной неспешностью опустился в кресло напротив и спросил: