Фотий неопределенно пожал плечами.
— По дороге к Баребу Юстина призналась, что считает, будто за Порфирием стоит кто-то еще. Тот, кому выгодно направить подозрения на нее.
— В ее идее определенно что-то есть, — проговорил Фотий. — Она в центре событий, но, если Порфирий не настолько умен и плохой чародей, а она не виновна, значит, существует некто третий.
— Может, и так, может и так, — откликнулся Ипатий.
— То есть тебе так не кажется?
— А ты не находишь это странным?
Фотий посмотрел на него вопросительно.
— Зачем темному чародею прикрываться Юстиной? Чего он добьется этим? Темный чародей не вор, укравший драгоценности и отводящий от себя подозрения! Темный чародей нуждается в соратниках, верных людях, а таких можно навербовать, только открыто заявляя о себе, демонстрируя собственное превосходство. Иначе, зачем все это?!
Фотий хмыкнул и задумался.
Смежная дверь из кабинета в столовую, где сидели они, была немного приотворена, и оттуда послышался звук, словно нетяжелый предмет упал на пол.
— Что это?! — вскинулся Фотий.
— Понятия не имею.
Фотий поднялся с места, приготовив палочку.
— Нет, — остановил его Ипатий. — Я схожу.
Он исчез за дверями, но вскоре вернулся.
— Никого нет, — сообщил он. — Просто книга упала со стола.
— Раньше здесь было тихо и спокойно, и книги сами собой не падали, — с усталостью проговорил Фотий.
— Не обращай внимания — нервы шалят. Столько всего происходит!
Фотий неопределенно качнул головой, не желая спорить с ним. Привыкший держать себя в руках, он ни минуты не верил в расшалившееся нервы.
— Ты должен понять его чувства, — проговорил Фотий, возвращаясь к разговору о Зевии. — Он переживает за дочь.
Ипатий заметил, что отец не стал продолжать прежнюю тему, но не настаивал, решив, что ему требуется время на обдумывание.
— Вот и рассказал бы о буке! Самое время переживать деятельно. Зевию, если он дорожит жизнью Юстины, придется расстаться с этой тайной, как ты расстался с должностью. И ты напрасно чувствуешь вину перед ним — не ты втянул его в эту историю — она началась с рождением дочери. А что касается нынешнего момента, то Юстине очень повезло, что такой человек как Тибий Трой благоволит к ней, хотя мотивы его неясны. Если бы дознаватель не сдерживал напор Гвидо, то обживать Юстине камеру.
— И все же, прояви сострадание к Зевию. Я знаю, что он чувствует, и поверь, это очень нелегко переносить, — вздохнул Фотий.
Ипатий смягчился. Он подошел к отцу и обнял его за плечи.
— Я все понимаю, не думай, что не вижу. Но сейчас не время, не время. Нельзя уступать нашим страхам, если мы поддадимся им, то будем обречены, все мы.
Мимо закрытых дверей столовой кто-то пробежал, затем протопали шаги. Ипатий переглянулся с отцом.
— Опять неспокойная ночь! Я надеялся лечь пораньше сегодня. По-моему, в последний раз я нормально выспался в Холодной Скале, — недовольным тоном произнес он.
— Прошли через холл к задней двери. Идем!
Фотий встал с места. Ипатий помедлил, не желая ввязываться в какую-нибудь утомительную историю.
— Ну, что ты застыл?! — поторопил его Фотий от дверей.
Ипатий вздохнул и пошел следом за отцом.
Пустая прихожая тускло освещалась. Фотий остановился, озираясь вокруг. В последнее время его необъяснимо тянуло заглядывать в темные углы, чуланы, кладовки. Он не сопротивлялся подобным желаниям. За годы службы выработалось инстинктивное чувство опасности, которому Фотий доверял безоговорочно. Вот и сейчас, прежде всего он обследовал темноту под лестницей — никого.
— Что ты там ищешь? — подозрительно спросил Ипатий, нагоняя его.
— Трудно сказать! Считай это старческой манией, как у других собирать лоскуточки.
Ипатий усмехнулся. Отцу до старческого слабоумия еще далеко. Они пересекли безлюдную прихожую. Задняя дверь оказалась незапертой. Ипатий кончиками пальцев толкнул ее. С улицы потянуло сыростью и запахом опавшей листвы.
— Приготовь палочку, — попросил он отца и отворил дверь полностью.
Беспокойный ветер утих, и в неподвижном стылом воздухе висел туман. Тишина стояла такая, что слышно, как с водостока падает тяжелая капля в бочку с водой. Фотий и Ипатий напряженно вглядывались во тьму, ожидая подсказки, но ночь молчала.
— Опять показалось?! — с немалым раздражением прошептал Фотий.
— Ш-ш-ш! Вон там, в сарае что-то есть, — ответил Ипатий, опираясь не на слух и зрение, а на интуицию, и побежал к каретному сараю.
Ипатий приблизился к сараю вплотную, но по-прежнему ничто не выдавало постороннего присутствия. Он уже подумал, будто ошибся, приоткрыл дверь на всякий случай, и только тогда увидел свет и услышал голоса. Спорили Зевий и Юстина.