— Не торгуйтесь, Юстина, — это не идет к вам. Я ни о чем не просил вас. Да и что вы можете предложить мне? Моя помощь бескорыстна.
— Улица Диких Собак, 127. Второй этаж.
Глава 20
(2 дня до свадьбы Хрисы Техет.)
Пятясь задом из кладовки под лестницей, Зевий вытащил стопку книг. Ипатий наблюдал за ним сверху, опершись на перила.
— Странное место для чтения, не правда ли? — спросил он.
Зевий поднял седую голову.
— А, это вы, — не слишком обрадовано проговорил он и пожаловался:
— Все в доме не так! Кавардак! Кому понадобилось унести под лестницу все эти книги?!
— Действительно, читать в каморке со швабрами неудобно, — заметил Ипатий, сбежав с лестницы и распахнув двери кабинета перед Зевием. — И все любовные романы?
— Вы вчера уходили последним, — Зевий, дирижируя палочкой, расставлял книги по местам. — Не заметили ничего странного?
— Странного? — переспросил Ипатий. — Нет, ничего необычного.
— Ах, о чем это я? — горестно вздохнул Зевий. — Странного! В последние две недели у нас все странно и необычно! Кто-то бродит по ночам, вздыхает, книги читают в кладовке...
— Вы тоже слышали? Меня постоянно так и тянет оглянуться, нет ли кого-нибудь за спиной, — проговорил Ипатий.
— Это нервы, мой мальчик, нервы. Мы все сейчас до крайности напряжены. Хотите я вам дам той микстуры, что прописал мне целитель?
Ипатий отрицательно покачал головой.
— Боюсь, от странностей она не поможет. Я уже готов объяснить одни, как появляются новые, которые не вписываются в прежнее объяснение.
— И какое же, по-вашему, объяснение? — последняя книга взлетела на полку под потолком, и Зевий, заткнул палочку за пояс.
— Романтическое: девушка, любовь и несчастье.
— Вы опять играете в шарады! — вмешалась Юстина, открывая двери из смежной гостиной.
— На свежую голову, — усмехнулся Ипатий.
— Завтрак уже на столе, — пригласила она.
За столом говорили о погоде, об утренних туманах с озера и раскисших дорогах, а после завтрака, пока все были в сборе, Зевий объявил:
— Пока лежал больным, я обдумал положение. Вы правы, Ипатий, мой мальчик: ситуация требует незамедлительных действий. Я готов сделать все, что от меня требуется.
— Наконец-то ты стряхнул с себя книжную пыль и взялся за ум! — одобрил Фотий.
Зевий грустно усмехнулся.
— Очень хорошо. Мне как раз нужна ваша помощь, — проговорил Ипатий деловито. — Вы, наверное, знаете адрес буки.
Благодушие слетело с Зевия:
— Вы еще не забросили эту идею?! Зачем, скажите на милость, вам понадобился бука? И откуда про него узнали про него? А! Фотий, это твоих рук дело!
Фотий неопределенно повел плечом, впрочем, и не старался отрицать.
— Расспрошу его о темных артефактах, говорят, буки — всезнайки. Ни вы, ни отец не можете добавить ничего существенного к известному. Я застрял на месте, а время истекает....
— Бука знает не больше того, что прочтет в книгах, — Зевий говорил обиженно, задетый, что усомнились в его познаниях. — Мы не любим уничтожать артефакты, зато старательно вымариваем записи в книгах. Считайте, если хотите, меня нескромным, но не думаю, что бука обладает большими знаниями, чем я.
— Нет, нескромным я вас не считаю — вы признанный специалист.
Зевий кивнул, без напыщенности и гордости, только подтверждая очевидный факт.
— Поэтому у вас нет причины встречаться с букой, — закончил он. — И адрес его я не дам. Ваш приход, как и появление хивии, приносит несчастье.
Ипатий внимательно взглянул на Зевия, но для того, кажется, это сравнение явилось лишь фигурой речи.
— Зевий, ты не логичен! — укорил Фотий, считающий, что нужно хвататься и за крохотный шанс.
Зевий только развел руками, мол, ничего не могу поделать.
— Где же ваш незаметнейший секретарь? — задал вопрос Ипатий.
— Он взял выходной. А что такое?
— Подумал, что и он, наверняка, знаком с букой. Быть может, он будет мне полезнее...
Зевий снова развел руками с довольным видом, определенно намереваясь предупредить Авделая Варена прежде, чем тот попадется Ипатию.
Распахнулась дверь, и в комнату, шумно топая огромными ступнями, вошел домовой. Пустой поднос летел следом за ним по воздуху.
— Ваш домовой все диковиннее и диковиннее видом, — Ипатий кивнул на приближающегося духа. — Отрастил себе пятки для того, чтобы звонче стучать.
Все невольно обернулись. Хилое, маленькое тело домового едва светились, но огромные ступни были чересчур материальны и даже темные волоски курчавились на пальцах.
— И все-таки вы сказали больше, чем дознаватель — тот вообще отпирается от знакомства с букой, — продолжил Ипатий, вдоволь наглядевшись на духа. — Я обращусь с просьбой к Аврелию Равилле, со школы помнится, что он разумный человек.