Экипаж Юстины нырнул в туман. Окна залепила, забралась на крышу белая, медленно клубящаяся масса, лишив всякого ориентира. Вынужденная ехать наугад, девушка двигалась со скоростью улитки и думала, что, вероятно, те, кто оставил экипажи до Второго Кольца, предусмотрительные люди. Если она влепится в стену, то домой пойдет пешком.
Время в тумане растягивалось. Казалось, что едет она уже очень давно, и нужный переулок остался где-то позади. Девушка прижалась к окну, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но туман стоял вокруг упрямо и непроницаемо. Захотелось погнать вперед что есть мочи, только бы выбраться вон. В тишине оглушительно колотилось сердце, дыхание сбивалось, и панически метались мысли. Юстина остановила экипаж и откинулась на диван, закрыв глаза. Туман наполз такой плотный, что едва не стучался в окна. Юстина дождалась, пока сердцебиение унялось, прежде чем медленно тронула экипаж в прежнем направлении. Пелена спала внезапно, просто в какой-то момент расступилась и выпустила коляску.
Выбравшись из аморфного, немого тумана, Юстина поразилась окружившим ее цветам, формам и звукам. По обеим сторонам улицы плотно стояли двух и трехэтажные дома, и среди них не найти похожих. Разнилось все: формы крыш, лепных украшений на стенах и окнах, сама форма окон: от круглых отверстий под потолком до широченных во всю стену прямоугольников, двери, ступеньки и парадные. Юстина воспринимала город, как обыденное, не стоящее удивления, а тут не могла оторваться, жадно выхватывая то одно, то другое.
После перекрестка начали попадаться люди, группками и поодиночке, и все направлялись к центру, как будто сегодня в городе проходил большой праздник. По свободной от экипажей дороге, Юстина быстро добралась до Первой Кольцевой. Здесь с экипажем пришлось расстаться, приткнув его к тротуару — все заполонили толпы людей. Большинство, как и прежде, двигалось к центру Магбурга. Капризный дождь кончился, и, опираясь на зонтик как на трость, девушка отправилась следом за толпой.
Три обширные центральные площади зажимали островки общественных зданий. Первой, с той стороны, откуда шла Юстина, высилась причудливая золотистая раковина театра, закрученная в три витка спирали. За ней лежала створчатая, как у жемчужницы, огромная раковина — Зал Общественных Собраний, проще говоря, танцевальный зал. Напротив них оштукатуренное и выкрашенное в розовые и белые цвета древнее здание Библиотеки. Длинную сторону второй площади занимало здание Ратуши. Ее крылья распахивались широким полукругом, поднимались этажами к центру, где в башне под часами располагался кабинет градоначальника. И на третьей площади таким же островками стояла бело-розовая жемчужница другого Зала Общественных Собраний, и спирально закрученная золотисто-коричневая раковина второго театра, а напротив них, зеркально повторяя ансамбль первой площади — старинное здание музея.
Юстина взбежала по ступенькам Библиотеки. Здесь, среди любопытствующей толпы, ее ждали друзья.
— Мы здесь, дорогая! — крикнула Мелания, помахав рукой.
Юстина пробилась поближе к ним, и кто-то протащил ее через толпу, и поставил на высокий бортик. Рядом очутилась Мелания.
— Что там такое? — спросила ее Юстина. — Я слышала разговоры по дороге. Говорят, будто Ратуша запечатана, и невозможно проникнуть внутрь.
— До последнего слова — правда! — уверила ее подруга. — Мой дядюшка впервые за двадцать два года не смог попасть на работу! Сказали, что он в таверне пьяный в стельку плачет, твердит, мол, настали последние дни.
Юстина поглядела поверх плотной, гудящей толпы. Людей оттеснили от Ратуши, и на пустом пространстве через равные промежутки стояли дознаватели, узнаваемые по однообразным сюртукам.
— Там, кажется, Тибий Трой, — прокричала Юстина, стараясь перекрыть шум вокруг.
— Они все там! — небрежно отмахнулась Мелания. — И никто не может снять заклятье! Вот и подумайте, кто управляет городом!
Юстина покосилась на подругу. Мелания никогда не интересовалась кто и как именно управляет. Она и имя градоначальника не каждый раз вспоминала. И вдруг откуда-то возмущение в голосе.
— Я хочу туда сходить, — Юстина спрыгнула с бортика.