— Для Непризнанных тема с определением энергии особенно важна, а вы в облаках витаете. Что, думаете, это вам никогда не понадобится?! — его голос подскочил, но при следующих словах сразу же упал на пару октав; издёвка в тоне Фенцио казалась ядовитой.
— Неужели в вас говорят людские замашки?
— Я уже не человек, — лицо горело. Вики сжала перо с такой же силой, с которой хотелось выцарапать Фенцио глаза. Мими что-то в успокаивающей манере кинула, но прежде, чем Непризнанная поняла суть её слов, учитель хмыкнул и указал рукой на доску:
— Тогда прошу. Покажешь, что умеешь — как бессмертная.
Уокер была уверена, что у нее пар из ушей шел в тот момент; под кожей все искрило, подобно неисправной проводке, от желания послать Фенцио туда, откуда не возвращаются. Но — куда без этого ебаного «но»! — она не могла. Её сдерживали «школьные правила», которые так старательно прививались Мисселиной всем ученикам. Вики вдруг вспомнила, как как-то раз учительница, пища своим раздражающе высоким сопрано, предупредила, что за нарушение устава может последовать суровое наказание от Серафима Кроули — вплоть до исключения из школы.
Идти на такие жертвы ради закомплексованного ангела, рухнувшим с карьерной лестницы по желанию Ребекки Уокер, Виктория не собиралась.
Тогда Непризнанная поднялась со скамейки, скрипящей по камням своими ножками, почти бросила в чернильницу перо. Та опасно закачалась из стороны в стороны, грозясь накрениться и запачкать лист пергамента большим черным пятном; Уокер под взглядами доброй половины аудитории направилась в центр кабинета.
Стук каблуков, больше напоминающих дробь автомата, отскакивал от стен, ниш, в которых висели факелы. Вики едва не летела к доске, приговаривая, что «еще покажет этому идиоту, у кого тут человеческие замашки никак не могут заткнуться». Между лопаток потяжелело, словно основание крыльев под кожей превратилось в сталь.
Вскинула подбородок, когда недобро ухмыляющийся Фенцио подошел к своему столу.
— Что делать?
— Для начала, найди энергию… Дино.
«Идешь на все, только бы привлечь к своему сыночку побольше внимания?» — Уокер мысленно закатила глазки к потолку, но на деле только кивнула и показательно повернулась спиной к классу.
Непризнанная прикрыла глаза, отстраняясь от шума в аудитории, от назойливых мыслей в голове. Вдох–выдох, вдох–выдох. Она словно попыталась построить вокруг себя купол, который мог отгородить Вики от всего, что могло помешать, и стала искать энергию ангела.
«Корица…» — приложила руки к вискам; браслет скользнул к середине предплечья. Отбрасывая все иные ароматы и энергетики, она хмурилась; от усиленной концентрации сердце застучало в районе трахеи.
— Он сидит возле стены, в третьем ряду. Примерно–о… четвертая парта.
По скрипам стульев за спиной Вики поняла, что оказалась права. Не обернулась, но перед глазами появилась картина, как бессмертные обернулись на указанное Викторией место и посмотрели на Дино. Ангел — в её представлении — пару раз хлопнул голубыми глазами и распрямился так, что за его белыми крыльями можно было спрятаться.
Девушка усмехнулась, когда посмотрела на Фенцио. В глазах ангела что–то закружилось, напоминая движения густого дыма. С места не сдвинулась, ибо была готова ещё кого–нибудь найти — наблюдать, как гримаса самоуверенности сходила с лица учителя, было сплошным удовольствием.
— Что ж, допустим, — признал сквозь сжатые челюсти Фенцио. Он прижал основание своего посоха к спине Уокер, чтобы та не развернулась, а сам пробежался взглядом по классу.
— Что насчет Ади?
Если учитель не почувствовал окаменения мышц Вики, то это можно было назвать настоящим чудом. Непризнанная посмотрела перед собой; в горле стало сухо.
«Чертов Шаарон. Чертов Фенцио. Что, нельзя было попросить найти ту же Ости?» — рыкнула мысленно. Захотелось избавиться от компании учителя, от посоха, упирающегося в ложбинку меж крыльев, чтобы Фенцио ненароком не почувствовал обострение энергии Уокер.
Она повела плечами и сделала шаг вперёд; посох коротко царапнул крылья.
В кабинете, полном учеников небесной школы, одна энергия — пусть и достаточно сильная по своей дьявольской натуре — без труда терялась. Ади выделял свой неповторимый аромат, только когда был зол. Или возбужден. Но Непризнанная сильно сомневалась, что Шаарон находился в нужном состоянии.
«Хотя, кто знает. Может, его перед уроком ублажила какая-нибудь рогатая сучка, и он сейчас сидит со стояком?»
Щеки запылали — не столько от злости собственных мыслей, сколько от страха провалиться. Уверенность таяла и плавилась, подобно воску свечи, и надежда найти воздухе нужный аромат стала приближаться к нулю.
Вики закусила внутреннюю сторону щеки чуть ли не до крови и сконцентрировалась: всё лучше, чем ничего. И, в конце концов, признавать перед Фенцио, что Непризнанная была не в состоянии найти демона, не хотелось.
Снова абстрагировалась ото всех звуков, точно выстроила вокруг себя глухую страну. Уокер отметала от себя чужие эмоции и ароматы, смесь которых казалась ядовитой; личико сошлось в напряженной гримасе.
Кто–то резко втянул в себя воздух, а тяжёлое, как от отдышки, дыхание Фенцио внезапно стало звучать дальше. Он отошёл в класс, перестал тяготить Непризнанную своим присутствием.
Тогда Вики, задышав, наконец, полной грудью, зажмурилась вплоть до боли в висках, до белых мушек в глазах. Бесполезно — в воздухе аудитории можно было учуять любой запах: цитрусы, кофе, малина, полынь, коньяк…
«Коньяк?..»
Запах отделился от остальных, да так явно, что, если бы не стол, к которому Уокер прижалась поясницей, то обязательно бы рухнула на пол. Аромат алкоголя, который год назад опьянил бы Вики, ощущался удивительно ярко и близко — Ади сидел не дальше, чем в пяти метрах, — но в то же время играл какими–то болезненными нотами.
Непризнанная того не признала, но, когда произнесла:
— Второй ряд, первая пар…та, — голос явно дрогнул. Она сглотнула, посмотрела на учителя.
Он не спешил говорить, была ли Уокер права. Лицо Фенцио сошлось в злобной гримасе, сам он направился вдоль парт и столов. Белое одеяние хлопками било по икрам; Вики, круто развернувшись, посмотрела в класс.
Учитель что–то недовольно прошипел и подошел к Ади. Одной рукой он схватил демона за воротник и поднял на ноги; Шаарон поддался, уронил за собою табурет. Тот со скрежетом проехался по полу, отчего некоторые ученики со стоном заткнули уши.
Второй ладонью Фенцио схватился за локоть дьявола, дернул руку на себя.
— Пустите! — рыжеволосый прорычал не столько от боли, сколько от возмущения. Что–то внутри Вики тянущей болью сжалось; вокруг горла точно замкнулся шипованный ошейник, когда учитель всё–таки разжал кулак Ади.
Вдоль линий жизни на его ладони бежали кровавые дорожки.
Части мозаики сошлись воедино за какие–то мгновения, но Непризнанная ещё с полминуты отказывалась принимать произошедшее. Взглядом бегала по его телу, лихорадочно каждую деталь отмечая — как капельки крови по пальцам стекали, как в ткань одежды Фенцио впечатались, когда Ади его от себя отпихнул.